Голубое сало

Ангел мой гнилосердый, свой договор ты нарушил первым (со Злотникофф), когда твоя сперма еще не просохла на рисовой бумаге. Уверен на 99%, что в мое отсутствие помимо мультисекса ты продолжаешь пробировать natural с персонами, гнусная и L-дисгармоничная плоть которых не годится даже на пресс-food для клон-голубей ефрейтора Неделина.

Поэтому.

Войдя сегодня утром в solarium, я с чистой совестью принял первую дозу моей любимой водки «Катя Бобринская». (Коньяка здесь нет.)

Наш solarium, или – сочилово – на жаргоне «белых жетонов», большая по масштабам бункера комната, оклеенная живородящей текстурой и гиперактивно подсвеченная сверху. Посередине – стойка бара (весьма пиньфади по содержанию), водяные тумбы, шахматный стол (заказанный мною) и два сенсор-кресла, естественно, со снятым оборудованием.

В нормальном месте подобного рода после 50 мл «Катеньки» меня потянуло бы в сенсор-кресло.

Для начала я бы вклеил что-нибудь веселое.

Например, микс-римейк «Огни большого города – Терминатор». (Помнишь, как Шварценеггер гонится за Чарли Чаплиным по сабвею?) После третьей дозы меня двинуло бы на китайщину от Шаолиньпродакшен – «Дыхание Красного Дракона» или «Речные заводи». Ну а после 500 мл – СВЯТОЕ РЕТРО: «Farewell, Moranbong!»

Рипс, после половины

литра я не могу видеть без слез руки Сюзи Бланк – и это fatum.

Помнишь, когда она бинтует крыло Владимиру своей сорочкой, а он закрывает глаза и спрашивает: «Тебе приходилось спать в небе?» – «В небе? – переспрашивает она, – Как это?»

И сразу – кровь сквозь сорочку! плюс прибой! плюс морская пена на скалах! плюс мурены вокруг трупа Рональда! плюс ветер в волосах! плюс запах сожженного гнезда – и как только понесет песок и скрипнет на зубах песчинка – так у меня и потекло.

И я плачу до самой ее реинкарнации.

Вот загадка для столь несентиментального человека, как я.

Но здесь, в GENLABI-18 плакать пока нет повода.

Не успел повторить «Катеньки», как дверь булькнула, вошли двое: Бочвар и Карпенкофф.

– Рипс, а говорят, что биофилы только нюхают, жмут и трут! – засмеялся Бочвар.

– К сожалению, пьют тоже, – выпил я. Он зашел за стойку и загремел бутылками.

– Господин Глогер, чем вы боретесь с бураном? – спросила Карпенкофф, глядя на мой пустой кубик.

– Водкой «Катя Бобринская», – ответил я, лишний раз убедившись в тяжелом V2 этой самки.

– «Катя Бобринская»? – переспросила она с угрюмым минус-директом, словно вспомнив сразу всю свою мутную жизнь . – А что это?

– Марта, это хорошая ржаная водка, – опередил меня Бочвар. – Эйс-позит.

– Тогда налейте мне, – Карпенкофф опустила свой ванвэй на тумбу.

– Не ищите бутылку, – предупредил я Бочвара. – Здесь только кубики.

– Нас тут ждали с водяным говнорезом! – захохотал Бочвар. – Северная поебония с ледяной плюс-пиздищей плюс xуеscroll !

– Я прошу не употреблять русмат в моем присутствии, – сканировал я его.

– Вы даньхуан? – спросил он.

– Я даньхуан, – ответил я.

– Цзюцзин нинь шэмма шихоу нэн чжуньбэйхао ни? – обнажил свои перламутровые зубы Бочвар.

– Цюй нянь синцижи сяюй ши, – закурил я.

– Олени, поберегите рога, – Карпенкофф поймала кубик, пущенный ей по стойке Бочваром. – На меня этот буран действует как END-ШУНЬЯ. Каменная голова плюс каменная вагина плюс каменный анус. Вы впервые на таком Севере, Борис?

– Да, – ответил я, садясь за шахматы.

– Я вижу, – она поднесла кубик к оранжевым губам, – Белый Север не даст вам створожиться. У меня это четвертый плюс-ком. Каждый раз я теряю до 6 пунктов М-баланса, но все равно приобретаю приличное BORBOLIDE. Север учит нас, фиолетовых клопов.

– Лишь бы военные не раскрасили носорога, рипс нимада та бень, – Бочвар налил себе в стакан Chivas Regal и стал щедро совать лед. – Я готов потерять 20 единиц L-гармонии, только бы уложиться в график. Если они все так провайдят, как TFG – тогда без рессор

не обойтись. Еще месяц здесь месить воздух – Фубайди шици!

– Наши военные не раскрасят носорога, Леонид, – сосредоточенно выдохнула Карпенкофф после выпитой водки. – «Белые жетоны» – не каблуки. И даже не МПИ. У них solidный status. Меня больше беспокоит наш Агвидор.

– Харитон? – отпил из гремящего стакана Бочвар. – Да, – Карпенкофф вытянула из наплечника узкий портсигар, достала папиросу – Не знаю, может я – парникубель, но его манипуляции с батареями весьма сомнительны. Ретро-плюс какой-то. Бочвар засмеялся.

– Вы маракуете в термодинамике? – спросил я.

– Не надо быть ген-титаном, чтобы знать зависимость dis-скачков от порога энтропии. Я не вчера покинула вагину и это моя не первая командировка . Харитон помешан на практике фон Штайна, от которой почти все отказались. С Арцимовичем и Мамеляном я работала директней.

– В Угре? – спросил я, расставляя шахматные фигуры. – S-пластилин проект?

– Yep, – закурила она.

– Сравнивать S-пластилин и ГС-3 некорректно, – я сделал ход е4.