Голый дикарь из культурной страны

— Болтаете много, — сказал шарфюрер ун-Вольф. — Не ваше это дело, задумки вождей обсуждать. Я вот в прошлом году специально на могилу фюрера ездил. Грандиозное зрелище. Могила украшена живыми цветами, они горами лежат на небольшом холме, под которым похоронен фюрер — розы и тюльпаны, гладиолусы и нарциссы, белоснежные каллы и лилии, астры и хризантемы. Это видеть надо! А вечером скрещенные лучи прожекторов освещают тонкий гранитный шпиль, а на вершине — чугунный орел сжимал цепкими лапами голубую Землю. В небольшом углублении маленький бронзовый бюст вождя, а по бокам шпиля любимые овчарки фюрера — Блонди и… эта… как ее?.. ну, вторая, в общем. Бронзовые, конечно. Говорят, не пережили они хозяина. Очень уж любили.

Фюрер умер за несколько месяцев до первого полета человека в космос. Многие из элитных СС гордились тем, что первым полетел в космос солдат СС. К сожалению, при возвращении с орбиты не раскрылся парашют и пилот погиб. Он был торжественно похоронен в центре Берлина, с него посмертно была снята приставка «ун». Отныне полноправный гражданин рейха Ганс Леббель в бронзовом обличье стоял на площади близ Бранденбургских ворот и пристально вглядывался в звездные небеса. Каждый воин из элитных частей СС желал бы себе такой участи. Что могло быть лучше, чем умереть во славу великой Германии? По крайней мере, так считало начальство.

— Завтра геликоптеры прилетят, — сказал ун-Грозе, пробуя, хорошо ли прожарилось мясо на огне костра. — Подбросят нас поближе к району работы. Думаю, за недельку управимся.

— Пять дней, — возразил шарфюрер. — Или ты считаешь, что черномазые смогут оказать нам серьезное сопротивление?

— Ничего я не считаю, — возразил ун-Грозе. — Но все-таки, они здесь живут, а мы по карте шагать будем. Следует быть осторожнее.

Он лег на спину.

В пронзительно-синем небе чернела точка парящей птицы. Казалось, что она замерла в зените.

— Хорошо, что нас привлекли к этой операции, — сказал ун-Грозе. — Пожаримся на солнышке, прежде чем окажемся среди льдов.

— Это как сказать, — заметил ун-Ранк. — у меня приятель был в экспедиции в Гималаях. Вернулся черный, как негр. Там ведь ультрафиолета больше, в горах.

— Что они там делали? — недоверчиво сказал ун-Отто.

Ун-Ранк пожал плечами.

— Откуда я знаю? — отозвался он. — Сам знаешь, такими вещами интересоваться не принято.

Ойген ун-Грайм слушал этот треп с рассеянным вниманием. Его не интересовала будущая работа. Прикажут — сделаем! Он оглядывался, озирая окрестности. С левой стороны расстилался пологий почти белоснежный пляж, который упирался в синюю с белой каемкой прибоя полоску океана, справа ржаво открывалась выгоревшая саванна с редкими зелеными островками. На горизонте синела полоска гор. На ней возвышалась снежная вершина.

И в небе парила птица.

Пейзаж был непривычный. В Казакии тоже хватало пустых земель, но там степь выглядела совсем иначе. Особенно весной, когда ее покрывала молодая пронзительно зеленая трава, а по многочисленным балочкам расцветали терн и шиповник, отчего казалось, что посреди степи спят на траве бело-розовые облака.

Вот только птица, парящая над степью, словно застыла в зените.

Она словно наблюдала.

Ун-Грайм поднялся и подошел к сидящему оберштурмфюреру Венку. Тот озабоченно разглядывал лежащую у него на коленях карту.

— Озеро Виктория, — прочитал название изображенного на карте водоема оберштурмфюрер Венк и кивнул головой. — Понятное дело, англичане, небось, называли. Тебе что-то надо, Ойген?

— Птица, — сказал ун-Грайм. — Не нравится она мне.

Оберштурмфюрер положил карту и повалился на спину. Китель он расстегнул, и в прореху выглядывала темная поросль курчавых волос. Красное лицо Венка казалось равнодушным и спокойным, словно под наигранной безмятежностью он пытался спрятать озабоченность.

— Птица, — неопределенно сказал Венк. — А что ты хотел? Не одним же «зенгерам» под облаками парить!

5. ОБЕРШТУРМФЮРЕР ВЕНК. ЕЩЕ ПОБЕРЕЖЬЕ

Геликоптеры прилетели под вечер.