Читаем Гомер полностью

и говорит о переходности эпохи или о движении и становлении эпохи, об ее бурном

развитии, о борьбе ее движущих сил, словом, обо всем том, что мы и считаем жизненным

характером и эпохи и литературы.

Необходимо отметить, что предлагаемая здесь характеристика стиля Гомера,

основанная на борьбе со старым метафизическим формализмом в филологии, не является

чем-то абсолютно новым и неожиданным в науке. Медленно, но все же достаточно

заметно передовая зарубежная филология переходит на [210] новые позиции, пытаясь

создавать более органическую оценку поэм Гомера. Из недавней гомеровской литературы

можно указать хотя бы на В. Шадевальдта, который в своей книге под названием

«Гомеровский мир и произведение Гомера»33) пытается дать именно такую живую и

органическую характеристику Гомера. Но Шадевальдту чужд социально-исторический

подход к предмету и четкие формулировки второстепенных стилей Гомера на фоне его

общего и единого стиля.

Этот автор прекрасно отдает себе отчет в том, что творец гомеровских поэм есть

одно лицо, но что в то же самое время это и не одно лицо, поскольку в Гомере слились в

одно целое вековые достижения народного творчества. Технику Гомера этот автор

понимает не просто как технику, но как его глубокий стиль и такое же мировоззрение.

Развитие действия у Гомера – вовсе, не мертвенное и мало подвижное, как обычно

представляют себе эпическое творчество. Все действия, наступающие у Гомера, можно

характеризовать одним принципом: еще – нет, но – вот-вот. Отсюда глубина гомеровского

повествования, его постоянная напряженность и драматизм, постоянное стремление выйти

за пределы настоящего и острое предчувствие будущего. Вся сила Гомера заключается в

изображении того, как из основы бытия возникают противоречия, как они борются, как их

гибель подтверждает вечность основы, как все это непреложно и не зависит от

человеческой воли, но как в то же самое время человек с этим борется и часто успешно.

Мир для человека вовсе не есть предмет созерцания или переживания, но арена борьбы. И

это божественно. Это трагично, и подобная трагедия есть картина самой жизни без всяких

догматических схем, а так, как она есть. Это монументальная картина мира, его познание

и толкование, и в этом – видение божественных начал. Для этого Гомер сохраняет

старинные образы, но в то же самое время он делает их новыми и современными.

Старинное возвышенное сливается здесь с реальностью современной эпохи.

Подобного рода характеристика Гомера, конечно, не содержит в себе четкого анализа

его стиля и далека от всякого социально-исторического анализа.

Автор такой характеристики глубоко чувствует наличие у Гомера различных эпох, от

седой старины до современности, и все эти эпохи представлены у него как бурление

человеческой жизни на фоне мировой истории.

V. Единство художественного стиля Гомера и связь его с изобразительным

искусством.

1. Принципиальное единство художественного стиля Гомера.

Гомеровские поэмы не представляют механического соединения стилей, имеющих

мало общего между собою.

Выше как раз отмечалось именно художественное единство поэм Гомера. Это

единство надо понимать как исторически, так и теоретически. [211]

а) Историческое единство. Исторически мы нашли у Гомера строгий стиль и свободный

стиль, из которых первый соответствует более раннему развитию эпоса и второй более

позднему. Оба этих стиля представлены у него не в виде каких-то взаимно изолированных

отрывков или кусков его обеих поэм. Уже давно устарел тот подход к Гомеру, когда у него

находили только нечто неподвижное, мертвенное и скучное и когда в этом виде

представляли вообще всякий старинный героический эпос. Но является также

недопустимой модернизацией игнорировать у Гомера все объективное, надличное и

внеличное, все неподвижное и традиционное, все антипсихологическое и общее. У Гомера

так много субъективных тонкостей и развитых эстетических категорий, так много

субъективных оценок, драматических приемов и лирических излияний, что весьма легко

впасть в иллюзию полной неэпичности Гомера и растворить его в позднейшем

литературном развитии. На самом деле Гомер – это подлинный и настоящий эпос. Правда,

эпос этот поздний и полон субъективных оценок и настроений. Но в глубине этого

субъективизма отчетливо видятся контуры старого и строгого эпического стиля с его

надличным объективизмом и традиционной монументальностью. Вот почему с этих

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное