Гончие Дзара

Пока все гремели вилками и жевали, я ненароком продолжил разглядывать корабль изнутри. Надо сказать, при более пристальном рассмотрении он оказался куда любопытней, чем вначале. И пускай суденышко Затворника оставалось все той же столетней рухлядью, требующей гораздо лучшего ухода, интерес в моих глазах ему придавали престранные артефакты, любовно разложенные на импровизированных постаментах, составленных из ящиков с ремонтными наборами и вооружением. Здесь была и чья-то мумифицированная голова, запертая под прозрачным колоколом, и набор древних клинков, и кристаллическая подвеска, будто бы испачканная кровью, даже картина имелась, но необычная, а в буквальном смысле выращенная на холсте. Но самым интересным среди экспонатов оказалась покрытая странными глифами шестиугольная панель данных. От каждой из реликвий так и веяло стариной и значением. И что-то подсказывало мне, именно в них крылась подлинная суть хозяина корабля.

Само собой от Затворника не укрылся такой ненавязчивый интерес. Едва заприметив бросаемые мной взгляды, он тут же спросил:

— Увлекаешься историей лейров?

Я было собрался рассказать ему, сколько сил и времени потратил на сбор и изучение древних текстов, так или иначе связанных с лейрами и Тенями, но, вспомнив к чему это в итоге привело, решил отделаться неопределенным пожиманием плечами.

— Выглядят занятно.

Затворник, прищурившись, ухмыльнулся от уха до уха.

— Не то слово. Знаешь, вон та голова когда-то принадлежала старейшине махдийского племени, убитого его же собственной ученицей. Она всадила ритуальный клинок ему прямо между глаз. Отверстие от удара до сих пор сохранилась. — Он сиял так, будто в живую всю эту сцену наблюдал. — Если хочешь, можешь глянуть поближе.

— Нет уж, спасибо, — поспешил отказаться я. — Отрубленных голов в моей жизни и без того хватает.

— Ага. Точно. — Его лицу пора было бы уже треснуть от счастья. Казалось, еще немного и он загогочет на всю, а то и вовсе запоет. — Кстати, если интересно, то голова того чудика из пещеры в ящике под тобой. Решил не раскидываться добром понапрасну. Тем более, раз уж она тебе так приглянулась.

— Добром? — переспросил Изма, перестав жевать.

Но Затворник лишь отмахнулся:

— Как еще назвать источник важных сведений? Видели бы вы, что вытворял ваш мастер Риши, когда мы ее только отыскали…

Изма поджал губы и процедил:

— Без труда верю, зрелище было славное.

Я попытался скрыть вдруг охватившее меня смущение за стаканом с соком.

— Кстати, о зрелищах! — неожиданно встрепенулся Затворник, посерьезнев и сосредоточив все внимание на мне. — Что это ты пытался сделать там, на площади?

Все, кто находился в отсеке, одновременно замерли, перестав есть, и уставились на меня. Было более чем очевидно, какое именно действо их заинтересовало.

Я сглотнул, поиграл наполовину опустевшим стаканом, отставил его в сторону. Пристальные и выжидающие взгляды не исчезали. Тогда я, немного поерзав на месте, негромко проговорил:

— Ничего.

Каждый из троих отреагировал на мои слова по-разному. Изма что-то забормотал на незнакомом мне языке, Чшу’И громко и совсем невежливо фыркнула, а вот Затворник продолжил сверлить меня сузившимися в щелочки глазами. И ни намека на прежнее веселье.

— Риши, мы ждем искреннего ответа.

Немало опешив от подобной реакции, я поднялся на ноги. Аппетит пропал напрочь. Как и желание вести этот разговор.

— Я не сделал ничего, за что мне стоило бы объясняться. Тем более перед вами.

Затворник тяжело вздохнул, затем оставил тарелку в сторону и тоже встал.

— Я не собирался читать тебе нотаций. Я лишь хотел убедиться, что ты понимаешь, на какую скользкую дорожку едва не ступил. Даже для рядового лейра заигрывание с Тенями в подобном ключе чревато последствиями самого непредсказуемого толка.

Пришлось ему напомнить:

— Но я не лейр.

— Вот именно! Ты много больше, чем лейр. Но это вовсе не означает, что и на тебя общие правила перестали распространятся. Природа не любит, когда вмешиваются в ее дела и всегда воздает по заслугам. Нарушаешь ее законы, будь готов платить.

— Я всего лишь пытался защитить Аргуса, Изму и себя. Всеми доступными способами. — Обсуждать все это в присутствии того же Измы и почти незнакомой аборигенки было неправильно, но Затворник просто не оставил мне выбора.

— Голь на выдумки хитра, как говорят, — вдруг заметил он, отвернувшись, и в задумчивости склонился над головой махдийского старейшины. — Исчерпав доступные методы, ты решил перейти к запретным.

— Я ничего не решал. Я просто подумал, что мог бы… сделать это, и все.

— Мог бы призвать на свою сторону убитых тобою же мертвецов, — мягко уточнил Затворник. И почему-то в его устах это звучало действительно ужасно. Противоестественно. Словно ритуал черной магии из сказок.

Растерявшись от внезапного открытия, я больше не знал, что сказать. Повисла пауза, прерываемая лишь звоном вилки о тарелку Чшу’И да кряхтением Измы, пытавшегося дотянуться до трости.

Наконец Затворник вновь повернулся ко мне лицом.