Гончие Дзара

— Риши, поверь, я более чем кто-либо понимаю твое стремление спасти друзей любой ценой, — вкрадчиво проговорил он. — Но существует такой тип цен, который ни ты, ни я, ни кто-либо другой не может себе позволить. Я знаю, я не вправе учить тебя чему бы то ни было. Но, пожалуйста, хотя бы запомни мои слова.

— Запомню, — сказал я и в этот момент ни капельки не лгал.

Глава 14

Хозяйка черных вод

Полет до Саула затянулся. Когда я это понял, сил на то, чтобы бодрствовать уже не оставалось. До последнего стараясь не подавать виду, я, благодаря череде выносящих мозг событий, все же исчерпал лимит собственной прочности. Зевал где только можно и где нельзя, и в конце концов довел себя до того, что начал невпопад отвечать на заданные вопросы.

— О-о, батенька, — протянул Затворник, — да вы буквально спите на ходу!

Ну, разумеется, я этого не признал.

— Черта с два.

Хитро прищурившись, Затворник поинтересовался:

— Ну-ка, повтори, что я только что сказал?

Я правда хотел ему ответить. Хотел! Даже вид постарался себе придать наиболее высокомерный. Открыл рот и… хоть убей, не смог воспроизвести в памяти ни словечка. Будто кто на время питание в мозгу отключил — сплошная темнота.

— Что и требовалось доказать, — триумфально заключил Затворник, подмигнув тихонько хихикавшей в стороне Чшу’И. — Риши, пойди-ка ты лучше, приляг в моей каюте. Все равно наш пилот, похоже, не слишком торопится доставлять нас на место назначения, а так хоть свеженьким будешь.

Разочарованный, я закрыл рот и, приобняв себя руками, поежился. Изма к этому моменту давно уже оккупировал выделенную ему лежанку и, завернувшись в стеганое покрывало, громогласно храпел на весь отсек. Счастливчик.

Путешествия с малым комфортом мне были не в новинку. В прежние времена, когда мы с Мекетом только подвязались на ниве частного сыска, ежедневные скачки из системы в систему стали делом привычным. Случалось, что в гиперпространстве мы проводили больше времени, чем на поверхности какой-нибудь из планет, и суровые условия, вроде низкой температуры на борту, никогда особо не беспокоили мою довольно противоречивую натуру. Ко всему приходилось привыкать.

Но только не к мокрой одежде. Вот что в самом деле было невыносимым!

Больше часа прошло с тех пор, как мы оставили Боиджию, и все это время мне приходилось двигаться во все том же вымокшем до нитки наряде. Мокрая ткань туники неприятно липла к телу, при каждом лишнем движении вынуждая морщиться, штаны натирали в промежности, а в ботинках хлюпало, даже несмотря на все попытки вытряхнуть оттуда остатки дождевой воды. Будь я простым смертным, как пить дать, свалился бы с пневмонией. Ну а так приходилось лишь делать вид, что все в полном порядке. Будто и нет никаких проблем в том, чтобы чувствовать себя земноводным, которое волокут неизвестно зачем и куда.

Вопреки настойчивым предложениям Затворника отправляться в его каюту я не стал. После коротенькой лекции, что он прочел за обедом (или поздним завтраком), мне все еще непросто было сохранять спокойствие в его присутствии. Намеки, брошенные им, непросто раздражали, они вызывали во мне сомнение в собственных способностях, а это уже бесило. Прежде мне уже доводилось слышать в свою сторону обращение «чудовище», но еще никогда оно не задевало меня настолько сильно.

Я решил, что лучшим местом, где можно переждать остаток полета, будет кабина.

На мое появление Аргус даже головы не повернул, но (а может это мне только показалось) будто бы весь подобрался, напружинился. Снаружи все так же переливались гиперпространственные волны и нужды торчать на месте пилота не было никакой. Тем не менее, страж упорно держался за штурвал, как если бы боялся выпустить из рук сам ход событий. Белое лицо, освещенное падавшими через иллюминатор бликами, походило на каменную маску — искусно сработанную, но скрывающую под собой бездну опасностей. И тайн.

О которых мне, конечно же, не терпелось поговорить.

Настроение, однако, к очередному спору совсем не располагало, и я, широко зевнув, молчаливо устроился в кресле второго пилота.

— Ты дрожишь, — заметил Аргус вдруг, чуть наклонив голову набок.

Скосив в его строну взгляд, я ответил:

— От холода, не от страха.

Он, казалось, немного опешил.

— Я и не говорил, что… Погоди, ты… — Страж дважды запнулся — вот так открытие! — помолчал немного, затем, нацепив прежнюю маску, отстраненно проговорил: — Тебе не нужно лишний раз демонстрировать свое презрение.

На секунду всякая сонливость пропала.

— Ты о чем?

Но Аргус уже отвернулся.

В рубке, казалось, стало холоднее, чем в общем отсеке. Я снова поежился и, обняв себя руками, забрался на кресло с ногами. Какое-то время пришлось пялиться в иллюминатор, где вихри гипера не прекращали свой причудливый бег.