Гондору не нужен Король

Сказав, что у него остались незаконченные дела в Хранилище, Таургон ушел до вечера.

Главное из дел сидело за соседним столом. С утра здесь. Переписывает «Историю регентства Минардила».

Таургон молча смотрел на нее, солнце било в южные окна, и фигура Тинувиэли обрисовывалась черным силуэтом.

Мы мало замечаем, как меняются те, кто рядом с нами… а ведь ей скоро сорок. Она утратила очарование юности, и не такая стройная, как двадцать лет назад… но, пожалуй, похорошела. Стала мягче и светлее изнутри. Глаза другие: умные, внимательные. Может женщина стать одним из хранителей? нет? эта станет первой? замуж она не выйдет. Поговорить с Серионом и Диором о ней? Почему бы женщине и не посвятить себя Хранилищу, если она проводит здесь годы? Всё-таки она здесь во многом из-за него, Таургона; он обязан устроить ее судьбу, прежде чем уедет.

– Тинувиэль.

– Хорошо, что ты пришел, – подняла она голову. – Я вчера оставила этот лист, тут разночтения по вариантам, и оба явно поздние, но мне кажется…

Девушка стала перелистывать страницы, но северянин остановил ее руку.

– Тинувиэль, отвлекись, пожалуйста.

– Что-то случилось?

– Случилось, – кивнул Таургон.

Она испугалась и замерла.

Он сел рядом.

В зале, по обыкновению, было малолюдно, высокие окна открыты, так что тихий разговор никому не помешает.

Да, он пообещает ей, что она станет хранителем, и сегодня же переговорит с Наместником. Диор хочет что-то сделать для него на прощание – пусть сделает.

– Тинувиэль, я должен буду скоро уехать.

– Надолго?

– Навсегда.

– Ка-ак?.. – ахнула она. – Почему? Куда?!

– На родину.

Говорить ей про планы войны с орками явно не стоило.

– В эти свои пещеры?

Таургон кивнул. И решительно попытался перехватить нить разговора:

– Я знаю, как ты любишь Хранилище, и я хочу договориться, чтобы…

– Ты уезжаешь? – тихо спросила она, словно он не говорил этого только что.

– Да.

– Когда? – в ее глазах была детская надежда, что всё это сон или мираж.

– Примерно через месяц.

– Зачем?! Зачем ты уезжаешь?!

И как прикажете отвечать на такой вопрос?

– Тинувиэль, это мой долг. Я говорил тебе еще двадцать лет назад. Время пришло.

– Ты бессердечный! Ты жестокий.

Н-да, обещать ей место одного из хранителей стоит явно не сейчас.

– Тише. Мы помешаем другим.

Она гневно взглянула на него, нарочито плотно сжав губы, и решительно вышла.

Разговор получился явно не таким, каким Таургон его представлял.

Он смотрел на разложенные на ее столе книги и листы. Где там было разночтение в вариантах, еще час назад казавшееся ей таким важным?

Как он должен был поступить?

Он совершил ошибку, да. Но какую и в чем?

Ладно.

Посердится и перестанет.

И опять говорить Сериону, чтобы на ее столе ничего не трогали. Она не оставит работу незаконченной, не тот она человек. Хорошо, что там невыясненное разночтение. Это поможет им помириться.

На следующий день он был в Хранилище, едва освободившись из караула. Один в полутемном зале. Солнце еще не дошло до восточных окон.

Надо всё-таки разобраться с «Повестью о Видугавии». Она поздняя, да. И с хрониками расходится (опять писать примечания, успеть бы! ладно, отъезд не к назначенному дню). Но в ней есть что-то такое…

Таургон решительно приказал себе не думать о соседнем столе с брошенной работой и стал перечитывать «Повесть» внимательно. Да, обычный текст, написанный века спустя после событий. И не то чтобы сильно впечатлял богатством языка, характерами и прочим. Таких здесь стеллажи и стеллажи. Но почему этот автор, не поставивший своего имени, стал писать о самой необычной из королев Гондора? о гордой степной деве. Увлекательный сюжет? Не слишком – со смутой Кастамира, последовавшей за этим браком, не сравнить.

Он вчитывался в текст и понимал, чем его так привлекла эта скромная «Повесть». И почему автор скрыл свое имя. Как и героиня, чувства которой он пытается описать, он не был гондорцем. Он смотрит на Осгилиат изумленным взглядом приезжего. Чужака, который никогда не будет признан своим, сколько бы хорошего ни сделал для Гондора.

Книга, которая действительно мало нужна здесь, но будет очень полезна арнорцам. Перед поездкой в Гондор ее следует читать непременно. Переживут с автором и испуг, и восторг, и боль от незаслуженного неприятия. Заодно и про Видугавию будут знать.

Вот этим он и займется до отъезда. Просмотреть все списки за несколько дней, а там ­– отдать в скрипторий или даже переписать самому, она небольшая.

– Таургон.

Пришла. Вот и умница.

Какая полезная вещь – разночтения. Помогают разрешать разногласия.

– Ты больше не сердишься на меня? – он улыбнулся.

– Нет.

Ее голос напряженный. Лицо осунувшееся, круги под глазами. Не спала ночь? Из-за того, что он уедет – не спала?!

– Скажи, Таургон, я… могла бы уехать с тобой? Да, я помню всё, что ты говорил про пещеры, про жизнь без слуг… просто я поняла, что это неважно. Неважно для меня.

…то утро в харадском шатре. Она сидит на постели и расчесывает волосы. Неужели сбудется?!

Она истолковала его молчание неверно:

– Я понимаю, что уже стара для тебя. Ты сам говорил: я упускаю время. Я всё помню. Я не прошу брать меня в жены. Я просто хочу уехать с тобой.