Горбун лорда Кромвеля

Саймон залился слезами, жалобно всхлипывая. Мгновение спустя всхлипывания переросли в новый приступ кашля, такой сильный, что казалось, грудь больного вот-вот разорвется на части. Я повернулся к Элис.

— Что он хочет сказать? О чем он предупреждал вас?

Однако лицо девушки выражало неподдельное недоумение.

— Я ничего не понимаю, сэр. Он ни о чем меня не предупреждал. Насколько мне помнится, до сегодняшнего дня мы с ним и словом не перемолвились.

Я перевел глаза на брата Гая, который, судя по всему, разделял недоумение Элис. Он не сводил обеспокоенного взгляда с больного.

— Ему очень худо, сэр, — сказал брат Гай. — Думаю, будет лучше дать ему покой.

— Нет, брат, это невозможно. Мне необходимо расспросить его. Может, вы догадываетесь о том, что он хочет сказать?

— Нет, сэр. Я знаю не больше, чем Элис.

— Господин Уэлплей, соберитесь с силами и объясните мне, что вы имели в виду, — обратился я к несчастному мальчику. — Элис говорит, вы ни о чем ее не предупреждали.

— Элис хорошая девушка, — простонал больной. — Такая добрая и ласковая. Я должен был предупредить ее…

Он вновь зашелся кашлем, и брат Гай решительно встал, загораживая от меня кровать.

— Извините, сэр, но я должен просить вас более не тревожить больного. Я полагал, что разговор с вами поможет ему успокоиться. Но видите сами, он бредит и не может ничего толком сказать. Сейчас я дам ему снотворный настой.

— Прошу вас, сэр, будьте милосердны, — добавила Элис. — Вы сами видите, бедный мальчик едва жив.

Я бросил взгляд на Саймона, который, похоже, лишился сознания.

— Его болезнь действительно так опасна? — спросил я брата Гая.

— Либо в самое ближайшее время произойдет кризис, либо лихорадка убьет его, — ответил он, скорбно поджав губы. — Мальчик подвергался здесь слишком суровому обращению, — добавил он со сдержанным гневом. — Я собираюсь сообщить об этом аббату, когда он утром заглянет проведать больного. На этот раз приор Мортимус зашел слишком далеко.

— Мне необходимо выяснить, что Саймон имел в виду, — заявил я непререкаемым тоном. — Завтра я непременно зайду и снова попытаюсь поговорить с ним. Если его состояние ухудшится, немедленно дайте мне знать.

— Разумеется, сэр. А теперь прошу извинить меня. Я должен приготовить настой.

Я кивнул, и брат Гай вышел из комнаты. Поймав взгляд Элис, я улыбнулся ей, стараясь придать своему лицу добродушное и приветливое выражение.

— Все это чрезвычайно странно, — заметил я. — Быть может, Элис, у вас есть хоть какие-то догадки? Вначале Саймон сказал, что предупредил вас, потом — что должен был предупредить.

— Уверяю вас, сэр, он ничего не говорил мне. Когда его поместили в лазарет, он сразу впал в забытье. А потом его начал мучить жар, он стал бредить и звать вас.

— Но что он имел в виду, когда сказал, что Синглтон — не первая жертва?

— Клянусь, сэр, я не имею об этом понятия.

В голосе девушки проскользнули тревожные нотки Я внимательно посмотрел на нее и произнес как можно мягче и вкрадчивее:

— Скажите, Элис, а у вас не возникало ощущения, что вам угрожает какая-нибудь опасность?

— Нет, сэр.

Лицо девушки залилось румянцем, и я с удивлением отметил, что в глазах ее мелькнули гнев и презрение.

— Порой кое-кто из монахов ведет себя со мной неподобающим образом. Но с помощью брата Гая мне всегда удается дать им должный отпор. К тому же подобные происки неприятны, но не представляют опасности.

Я кивнул, вновь убедившись в том, что догадки мои о сильном характере Элис соответствуют истине.

— Наверное, Элис, вы не слишком счастливы здесь? — спросил я доверительным тоном.

Девушка пожала плечами.

— Я занимаюсь благим делом. И брат Гай очень добр ко мне.

— Элис, если вам понадобится моя помощь или вы захотите сообщить что-нибудь, прошу вас, обращайтесь ко мне безотлагательно. Мысль о грозящей вам опасности не дает мне покоя.

— Спасибо, сэр. Я очень вам признательна.

В голосе Элис звучала настороженность. У нее не было никаких оснований доверять мне больше, чем монахам. «Возможно, с Марком она окажется разговорчивее», — подумал я. Тут больной принялся метаться в постели, пытаясь сбросить одеяло, и Элис повернулась к нему.

— Спокойной ночи, Элис, — сказал я на прощание.

Элис пыталась успокоить Саймона и откликнулась, не оборачиваясь:

— Спокойной ночи, сэр.

Я вышел в холодный гулкий коридор. Подойдя к окну, я заметил, что снегопад наконец прекратился. Ровный, не нарушенный ни единым следом снежный покров сверкал и искрился в лунном сиянии. Глядя на пустынный двор, на недвижные черные тени зданий, я чувствовал себя таким неприкаянным и одиноким, словно находился в одном из лунных кратеров.

ГЛАВА 10