Гордость и гордыня

— Да, — сказал ее отец. — Уикхем был бы непроходимым дураком, если бы согласился взять ее менее, чем за десять тысяч фунтов. Мне было бы грустно думать о нем столь плохо в самом начале наших родственных отношений.

— Десять тысяч фунтов? Господи упаси! Как вернуть даже половину такой суммы?

Мистер Беннет не ответил, и дальше все трое шли молча, занятые своими мыслями. Дома мистер Беннет направился в библиотеку писать ответ, а сестры пошли в малую столовую.

— Так они правда поженятся! — воскликнула Элизабет, едва они закрыли за собой дверь. — Как странно! И даже за это мы должны благодарить судьбу. Мы должны ликовать, что они станут мужем и женой, как ни мала вероятность их будущего счастья, как ни низок он сам! Ах, Лидия, Лидия!

— Меня утешает мысль, — сказала Джейн, — что он, конечно же, не женился бы на Лидии, если бы искренне ее не любил. Хотя наш добрый дядюшка, бесспорно, помог ему расплатиться с долгами, я не могу поверить, что он предложил ему десять тысяч фунтов или другую солидную сумму, пусть и поменьше. У него есть собственные дети, и, возможно, их станет больше. Каким образом мог он пожертвовать и половиной десяти тысяч?

— Если бы нам когда-либо удалось узнать величину долгов Уикхема, — сказала Элизабет, — и какую сумму он закрепил за Лидией, мы бы точно узнали, сколько потратил на них мистер Гардинер. Ведь у Уикхема за душой не было и шестипенсовика. Нам никогда не отблагодарить дядю и тетеньку за их доброту! Они пригласили ее в свой дом, оказали ей защиту и поддержку. Это такое благодеяние в ущерб самим себе, что нам не хватит и десятка лет, чтобы выразить им нашу признательность. Ведь сейчас она уже у них! Если такая доброта не вызовет у нее угрызений совести, значит, она не заслуживает быть счастливой ни теперь, ни после. Что она почувствует, когда увидит тетушку!

— Нам следует забыть все их ошибки и проступки, — сказала Джейн. — От души надеюсь, что они еще будут счастливы. B его согласии жениться на ней я вижу верное доказательство того, что он образумился. Взаимная любовь направит их на верный путь, и, уповаю, они будут вести такой скромный и разумный образ жизни, что со временем все забудут их легкомысленный проступок.

— Их поведение было таким, — возразила Элизабет, — что ни тебе, ни мне, ни кому-либо другому никогда его не забыть. Говорить об этом бессмысленно.

Тут они спохватились, что их маменька, вероятнее всего, пребывает в неведении о случившемся. Поэтому они пошли в библиотеку и спросили у отца, не против ли он, чтобы они рассказали ей о письме мистера Гардинера. Он писал и, не повернув головы, ответил равнодушно:

— Как хотите.

— Можно мы возьмем его, чтобы прочесть ей?

— Берите что хотите, и убирайтесь отсюда.

Элизабет взяла письмо с его стола, и они с Джейн поднялись к матери. C ней сидели Мэрии и Китти, что позволило сказу же сообщить радостную новость и им. После небольшого успокаивающего предварения письмо было прочитано вслух. Миссис Беннет сдерживалась лишь с трудом, и едва Джейн прочла о том, что мистер Гардинер надеется на скорый брак Лидии, как ее восторг вырвался наружу, и каждая следующая фраза добавляла новые поводы для ликования. Теперь она от радости впала в волненье столь же бурное, как от горестей и тревоги. Ее дочка выходит замуж! Этого было достаточно. Она не думала о том, будет ли Лидия счастлива, не испытывала ни малейшего стыда, тут же забыв о ее недопустимом поведении.

— Моя душенька Лидия! — вскричала она. — Вот уж восхитительное известие, так восхитительное! Она выходит замуж! Я снова ее увижу! Выходит замуж в шестнадцать лет! Мой добрый заботливый братец! Я знала, он все уладит. Как мне не терпится увидеть ее, да и милого Уикхема тоже! Но платья! Она теперь будет замужней дамой! Я тотчас отпишу об этом сестрице Гардинер. Лиззи, душечка, беги к твоему папеньке и спроси, сколько он даст ей денег. Нет, погоди, погоди! Я пойду сама. Китти, позвони, чтобы пришла Хилл. Я мигом оденусь. Моя голубка, моя душенька Лидия! Как будет весело, когда мы опять будем вместе!

Ее старшая дочь попыталась умерить бурность этих восторгов, обратив ее мысли на то, в каком неоплатном долгу они перед мистером Гардинером.

— Ведь таким счастливым исходом, — добавила Джейн, — мы во многом обязаны его доброте. Мы с Элизабет полагаем, что он связал себя обещанием помочь мистеру Уикхему деньгами.

— A как же иначе! — воскликнула ее маменька. — Кому сделать это, как не ее родному дяде? Не будь у него семьи, так все его деньги, знаете ли, получила бы я и мои девочки. И он ведь в первый раз потратился на нас, если не считать подарка-другого. Ох! До чего же я счастлива! Еще немножко, и у меня будет замужняя дочь. Миссис Уикхем! Как бесподобно это звучит! И ведь ей всего шестнадцать сровнялось в прошлом июне. Душечка Джейн, я в таком треволнении, что не могу писать. Лучше я подиктую тебе. A о деньгах поговорю с вашим папенькой после. Но заказать платья нужно сейчас же!