– Если это должно было быть секретом, – сказала Джейн, – не говори больше ни слова об этом. Ты можешь быть уверена, что я не стану расспрашивать.
– Не сомневайся, мы не будем задавать тебе никаких вопросов – подтвердила Элизабет, хотя и сгорала от любопытства.
– Спасибо, – обрадовалась Лидия, – потому что если бы вы это сделали, я бы непременно вам все рассказала, и тогда Уикхем наверняка разозлился бы.
Несмотря на искушение, Элизабет была вынуждена лишить себя возможности во всем разобраться и просто удалилась.
Но продолжать жить в неведении было совершенно невозможно, или, по крайней мере, нельзя было не попытаться разузнать хотя бы что-нибудь. Мистер Дарси был на свадьбе ее сестры! Это было именно то событие, в котором он меньше всего захотел бы участвовать, и там присутствовали именно те люди, с которыми он менее всего хотел бы общаться. Догадки о значении всего этого, мгновенные и самые нелогичные, приходили ей в голову, но ни одна не устраивала ее. Те мысли, которые ей больше всего нравились, поскольку выставляли его поведение в самом благородном свете, казались совершенно невероятными. У нее сил не было вынести долго такое напряжение, и, поспешно схватив лист бумаги, она написала тетушке короткое письмо с просьбой объяснить, что имела в виду Лидия, если это, конечно, не нарушает данных ею обязательств.
– Но это не так, – добавила она про себя, заканчивая письмо. – Моя дорогая тетушка, если вы не откроете мне тайну, мне придется прибегать к уловкам и хитрости, чтобы все выяснить.
Возвышенное понимание чести Джейн не позволяло ей обсудить с Элизабет наедине то, о чем проговорилась Лидия. А Элизабет была и рада этому – пока не выяснилось, получат ли ее вопросы хотя бы частично удовлетворительные ответы, она не хотела говорить об этом с кем бы то ни было.
Глава 10
К полному удовлетворению Элизабет ответ на ее письмо пришел без задержки. Получив его, она не медля ни минуты поспешила в маленькую рощицу, где ее меньше всего могли побеспокоить. Она устроилась на одной из скамеек и приготовилась получить настоящее удовольствие, ибо объем письма не предполагал содержащегося в нем отказа.