Гордость и Предубеждение

– Это поселило во мне надежду, – признался он, – какую я едва ли позволял себе лелеять раньше. Я достаточно хорошо знал ваш характер, находясь в убеждении, что если бы вы были абсолютно и бесповоротно настроены против меня, вы бы признались в этом леди Кэтрин честно и открыто.

Элизабет покраснела и рассмеялась, заметив:

– Да, вы в достаточной степени испытали на себе мою откровенность, чтобы поверить, что я способна на это. После того, как я так отвратительно бросила оскорбления вам в лицо, я уж конечно без колебаний способствовала бы вашему унижению перед всеми вашими родственниками.

– Что вы могли сказать обо мне, чего я не заслужил? Ибо, хотя ваши обвинения были необоснованными, исходящими из ошибочных предпосылок, мое поведение по отношению к вам в то время заслуживало самого сурового порицания. Это было непростительно. Я не могу вспоминать об этом, не испытывая отвращения к себе.

– Не будем ссориться из-за оценки степени вины, заслуженной в тот вечер, – сказала Элизабет. – Поведение ни одного из нас, если строго разобраться, не будет безупречным, но с тех пор мы оба, я надеюсь, улучшили наши манеры.

– Я не могу так просто примириться с собой. Воспоминания о том, что я тогда сказал, о моем поведении, моих манерах, моих выражениях в те времена, теперь, хотя и минуло много месяцев, невыразимо мучительны для меня. Ваш упрек, так справедливо брошенный мне, я никогда не забуду: – если бы вы вели себя как джентльмен. Такими были ваши слова. Вы не можете знать, вы едва ли можете себе представить, какие мучения они мне доставили, хотя, признаюсь, это заняло немалое время, прежде чем я стал достаточно разумным, чтобы признать их справедливость.

– Я, конечно, была очень далека от того, чтобы предполагать, какое сильное впечатление они произведут. Я не имела ни малейшего представления о том, что из-за них можно испытать такие сильные чувства.

– Легко могу в это поверить. Вы тогда считали меня лишенным всяких чувств, и я уверен, что так оно и было. Я никогда не забуду выражение вашего лица, когда вы сказали, что я не мог обратиться к вам каким-либо мыслимым способом, который побудил бы вас принять мое предложение.

– О! Не повторяйте того, что я тогда сказала. Эти воспоминания нам не на пользу. Уверяю вас, что мне давно уже очень стыдно за это.

Дарси заговорил о своем письме.

– Неужели оно, – спросил он, – заставило вас хоть в какой-то степени изменить ваше мнение обо мне? Вы, прочитав его, поверили всему, о чем я писал?

Она рассказала, какое впечатление письмо произвело на нее, и как постепенно все ее прежние предрассудки растаяли.

– Я знал, – сказал он, – что написанное мною должно причинить вам боль, но это было необходимо. Надеюсь, вы уничтожили письмо. В нем была одна часть, начало, которую я не хотел бы, чтобы вы снова прочли. Я вспоминаю некоторые выражения, которые могли справедливо заставить вас меня ненавидеть.

– Письмо, безусловно, будет сожжено, если вы считаете это необходимым для сохранения моего уважения, но, хотя у нас обоих есть основания полагать, что мои взгляды не столь непоколебимы, я надеюсь все же, их и не так просто изменить, как это подразумевается.

– Когда я писал то письмо, – ответил Дарси, – я считал себя совершенно спокойным и хладнокровным, но с тех пор я осознал, что оно было написано в ощущении ужасной горечи.

– Письмо, возможно, началось с ощущения горечи, но закончилось не так. Прощание – это само милосердие. Но не думайте больше о письме. Чувства человека, который его написал, как и человека, который его получил, теперь настолько отличаются от существовавших тогда, что все неприятные обстоятельства, им порожденные, должны быть забыты. Вам еще предстоит узнать некоторые из принципов моей философии. И вот вам пример: думайте только о том прошлом, воспоминание о котором доставляет вам удовольствие.