Горе мертвого короля

Он намного младше своего соперника, и это должно было бы вызывать сочувствие. Но чего нет, того нет, и его это нисколько не удивляет. Его недолюбливают, и он прекрасно знает, почему: он жесткий, замкнутый, а главное — он сын своего отца.

— Я им всем покажу, — шепчет он себе под нос. — Покажем им, а, Южный Ветер?

Конек кивает, словно в знак согласия.

Герольф дает отмашку, и скачка начинается.

Фенрир обычно не набирает скорость сразу, а перегоняет соперника на последнем круге, но на этот раз он избирает другую тактику. С самого старта он возглавляет скачку, чтобы Андерс, боясь отстать, гнался за ним изо всех сил и сбивался с собственного ритма. Он гонит Южного Ветра так, словно они уже у финиша.

— Хей! Хей! — кричит он, пришпоривая коня.

Грязь во рву разлетается из-под копыт метров на пять, головы манекенов отскакивают как мячики, вода хлещет из пробитого бурдюка, не замочив всадника. Так, во весь опор, он описывает два первых круга, но всякий раз, оглядываясь, видит Андерса, скачущего за ним по пятам, — а тот как будто усмехается и дразнит его: «Порезвись, пока дают, я тебя обойду, когда мне вздумается…»

Вот пошли по третьему кругу — Фенрир по-прежнему на три метра впереди. Он чувствует, что Южный Ветер начинает сдавать. Как ни отважен, как ни вынослив арабский конек, силы его почти на исходе, он вытягивает шею, словно воля его опережает тело, дыхание у него учащается. Но Фенрир не дает ему перевести дух.

— Хей! Хей! — орет он.

Он и сам уже больше не может, спина болит, ноги сводит, в висках стучит.

Когда Андерс на финишной прямой выкладывает свой козырь и почти догоняет его — уже поздно. Фенрир успел подхватить красную тряпку и размахивает ею над головой. Кричать он не в силах, он почти теряет сознание, но он выиграл! Теперь он чемпион.

Звучат довольно жидкие аплодисменты. Герольф, едва удостоив его поздравлением, начинает командовать: убрать обезглавленные манекены и вспоротые бурдюки, разобрать барьеры. Потом вдруг все отменяет и отсылает всех восвояси, кроме одного паренька, которому велит подождать в сторонке. Фенрир не понимает, в чем дело.

Скоро на поле остаются только они трое: Фенрир, его отец и ожидающий неизвестно чего мальчик. Слышно, как в лесу гомонят птицы. Налетает теплый ветер, шумит ветвями.

— Как насчет еще одной скачки? — спрашивает Герольф со своего вороного.

— Еще одна скачка? — удивляется Фенрир. — Против того мальчика?

— Нет, — говорит Герольф. — Против меня.

Фенрир разевает рот.

— Против вас?