Горечь и сладость любви

«Что со мной?» – думал Эдуард. И боялся признаться самому себе в том, что вдохновение исчезло. Нет сил даже смотреть на мольберт. Ближе к вечеру ему стало ясно, что у него творческий кризис. Невелика беда, скажут многие, кому из творцов не приходилось с ним сталкиваться.

Но так могут говорить только незнающие люди, которые не испытали этого состояния полной опустошённости и беспомощности на своём собственном опыте.

Эдуард облизал губы, оторвал свой точно прилипший к серому пейзажу за окном взгляд и на ватных ногах поплёлся на кухню. Там налил себе воды прямо из-под крана в чашку и выпил её залпом.

На улице темнело. Скупой зимний вечер бросил на оконное стекло последнюю горстку бликов, оставшихся от скатившегося за горизонт солнца.

Идти домой не хотелось, и Эдуард, подумав про себя: «Да гори оно всё синим пламенем», – отправился в клуб. Своё паршивое настроение он решил сорвать на бармене. Подойдя к нему с мрачным видом, художник заметил, что бармен ему обрадовался:

– Привет, Прилунин.

– Привет-привет. Но скажи-ка мне, друг любезный, с какой целью ты вчера ко мне шлюху подослал?

– Какую ещё шлюху? – вытаращил тот на него удивлённые глаза.

– Девицу рыженькую, зовут Раиса. Отчества-фамилии не знаю, – процедил художник.

– Так это Раиса Ломакина!

– Что Ломакина, я сам догадался! – рявкнул Эдуард. – Ломаться она умеет! Но ты же знаешь, что я со шлюхами дела не имею, – Эдуард протянул руку и через барную стойку попытался дотянуться до бармена.

Однако тот успел вовремя среагировать и заорал в свою очередь:

– Ты чего, обкурился, что ли?! Какая тебе Ломакина шлюха?!

– А кто она, по-твоему?

– Нормальная девушка! Студентка!

– Комсомолка? Спортсменка? Красавица?

– Дурак! Тьфу на тебя! Ты знаешь, кто у неё отец?

– Вор в законе? – сердито пробормотал Эдуард.

– Бери выше! Депутат!

– Шутишь?

– Нет, правда, из местной городской думы, – бармен назвал уральский город, – а до этого бизнесом занимался.

– Где теперь его бизнес?

– В Караганде!

– Ты же сказал…

– Шутки разучился понимать, – не дал договорить ему бармен. – Бизнес Ломакин передал сыну, как я понимаю, дело семейное.

– Понятно. Значит, Раиса…

– Невинна, как слеза агнца, – усмехнулся бармен. А потом поинтересовался: – А ты что, дурак чёртов, отшил девушку?

– Она мне и задаром не нужна, – огрызнулся Эдуард.

Но Прилунин лгал самому себе. На самом деле он думал с некоторым сожалением, что Раиса оказалась совсем не той, за кого он её принял.

«Но разве это что-то меняет? – думал он. – Она посмеялась надо мной».

Выпив два коктейля, он уставился на танцпол, пытаясь высмотреть в толпе танцующих Раису. Но непрерывно прыгавшие разноцветные огни затрудняли его задачу.

– Зря стараешься, – услышал он голос бармена, – она сегодня не приходила.

– Кто она?

– Раиса.

– С чего ты взял, что я ищу её.

– А кого же ещё?

– Не твоё дело.

– Ну-ну.

Когда Эдуард отходил от стойки, бармен прошипел ему в спину:

– Вот и делай людям после этого добро.

– Благодетель, – так же тихо, не оборачиваясь, огрызнулся Прилунин.

Просидев до двенадцати ночи, художник покинул клуб. Хотя народ продолжал пребывать, значит, и Ломакина могла появиться с минуты на минуту. Но он почему-то был уверен, что она сегодня не придёт.

Эдуард уже было собрался вызвать такси, но передумал, прошёл до конца здания и, свернув в узкий переулок, вышел на другую улицу и спустя десять минут оказался перед домом, в котором снимала квартиру Раиса.

«Значит, она не солгала про папу олигарха, – подумал он, – но мне-то какая разница?». Эдуард поднял голову и увидел, что на кухне в квартире Ломакиной горит яркий свет.

«Чай она, что ли, пьёт, – подумал он и вспомнил, что окно рядом – это спальня. Шторы на этом окне были задёрнуты, но сквозь ткань пробиралось какое-то слабое свечение, то ли ночник светился, то ли настольная лампа.

«Она же студентка, – вспомнил Эдуард, – наверное, занимается». И сам возразил себе: «Ночью? Заниматься-то она, может, и занимается, только навряд ли конспекты штудирует».

«Шёл бы ты домой», – раздался слабо внутренний голос Эдуарда.

«Сам иди!» – прикрикнул на него хозяин.

«Как же это я пойду, – обиженно отозвался тот, – если я в тебе сижу. Куда ты, туда и я».

«Вот и помалкивай».

Голос заохал и замолчал.

Эдуард запомнил номер кодового замка, который в прошлую ночь набирала Раиса, поэтому внутрь подъезда проник без проблем, поднялся на лифте на нужную лестничную площадку и нажал на кнопку звонка.

Хозяйка, вернее, квартирантка, отозвалась не сразу.

«Наверное, спит, – подумал Эдуард, – я ошибся окнами и свет горит не в её квартире».

Но тут из-за двери раздался голос Раисы:

– Кого там принесло на ночь глядя?

Голос девушки вовсе не был заспанным. «Она не спала», – обрадовался Эдуард и ответил:

– Это я, Прилунин.

– Соскучился, что ли? – спросила она насмешливо.

– Вроде того, – не стал спорить он.

– И чего хочешь?

– Войти.

– Ну ты даёшь, – Раиса замолчала.

– Рая, ты где? – спросил Эдуард.

– Здесь я, здесь.

– Чего не открываешь? Боишься меня?

– Ещё чего, – фыркнула она, – я думаю.

– Что думаешь?