Горечь и сладость любви

– Думу, – огрызнулась девушка, потом, видимо, приняв определённое решение, велела: – Ты иди погуляй на улице минут пятнадцать, а потом приходи.

Эдуард догадался, что девушка не одна, но вместо того, чтобы развернуться и уйти, он сказал:

– Ладно.

Однако идти гулять он не собирался. Вместо этого поднялся на лестничную площадку выше и стал ждать.

Довольно скоро дверь открылась и из-за неё выскользнул тёмный силуэт. Высунувшийся было Эдуард отпрянул назад и услышал, как ночной гость Раисы затопал по лестнице вниз. «Интересно, почему он не воспользовался лифтом», – подумал художник. Дождавшись, когда щёлкнет дверь подъезда, Прилунин перевёл дыхание и, выждав ещё пять минут, спустился на этаж Раисы и позвонил в её дверь.

Она открыла ему сразу.

– А ты хитрец!

– С чего ты взяла? – сделал он недоумённое лицо.

– Думаешь, я не догадалась, что ты всё это время пережидал на площадке этажом выше.

– Я никогда не сомневался в твоей сообразительности, – ответил он.

– И на том спасибо, – хмыкнула она, – что ж, заходи, раз пришёл.

– А он не обидится? – спросил Прилунин как бы между прочим.

– Кто?

Художник кивнул на входную дверь:

– Тот, кого ты только что выставила отсюда.

– А мне-то что, – пожала плечами Раиса.

«Вот стерва», – подумал Прилунин и поспешил в комнату вслед за ней.

– Между прочим, я надеялся встретить тебя сегодня в клубе.

– Я не часто там бываю, – она плюхнулась на диван. – А тебя я раньше там вообще не видела. – Она взяла пилку со столика и принялась полировать ногти.

– Когда-то я проводил в этом клубе почти всё свободное время, – ответил Эдуард и опустился в кресло.

– А что изменилось потом?

– Потом пропали деньги, – усмехнулся он, – а позднее в моей жизни появилась девушка, которая в такие места ни ногой.

– Теперь, если я правильно тебя поняла, деньги появились, а девушка пропала.

– Логично, – рассмеялся он, – но в корне неверно.

– Что значит неверно? Если ты зашёл в клуб, то деньги у тебя есть.

– Есть, – кивнул он, наблюдая за ней насмешливым взглядом.

– И ты хочешь сказать, что твоя девушка никуда не исчезала? – спросила она недоверчиво.

– Она просто временно уехала.

– И ты не стал терять время даром.

– Я просто хотел посидеть, отвлечься от мрачного настроения. И ничего более! Я же не знал, что на мою голову свалишься ты.

– Предположим, сегодня я на тебя не сваливалась и ты заявился сюда сам.

– Можешь считать, что я соскучился.

– По мне?

– Ну не по тому же, кого ты отсюда недавно выставила.

– И чего ты на нём зациклился? – поморщилась она.

– Я просто клоню к тому, что ты тоже по мне соскучилась, иначе ты бы не впустила меня к себе ночью.

– Считай это девичьим капризом, – проговорила она пренебрежительным тоном и отбросила пилку обратно на столик.

– Хорошо, уговорила.

– В таком случае пойдём пить вино.

– А у тебя есть хорошее вино? – он сделал вид, что удивился.

– У меня есть всё, – хмыкнула она.

– Как в Греции.

– В чеховской Греции, – насмешливо уточнила она.

– Так ты ещё и о Чехове слышала? – сделал вид, что удивился он.

– Не на луне живу.

Эдуард предпочёл бы перебраться к ней на диван, но она уже поднялась с дивана и направилась к двери.

– Ты что, хранишь своё вино в подвале в бочках, – крикнул он ей вдогонку.

– Нет, я храню его на кухне.

Он нехотя поднялся и пошёл за ней:

– Вообще-то это неразумно, почему бы тебе не хранить его в баре в гостиной.

Эдуард вошёл на кухню и увидел, что она, открыв холодильник, достала оттуда ополовиненную бутылку водки.

– Ого, – сказал он, – не знал, что современные девушки называют вином водку.

Она расхохоталась, достала две стопки и наполнила их холодной жидкостью:

– Будешь?

– У меня есть выбор?

– Не знаю, не знаю.

Они выпили водку. Из закуски на столе были только конфеты «Птичье молоко». Эдуард откусил половину конфеты, вторую половину поднёс к губам Раисы:

– Птенчик, открой клювик.

Она помотала головой.

– Не упрямься, будь умницей.

Раиса открыла рот, и он осторожно положил в него половину конфеты, а потом поднял её на руки и понёс в спальню. Дорогу туда он не успел забыть с прошлой ночи.

Прежде чем отключить телефон, он отправил эсэмэску Вере: «Люблю, скучаю, жду, твой Эд».

Глава 18

Прилунин был искренне рад вернувшейся Вере.

– Я так соскучился, – шептал он, обнимая её.

И она верила. Впрочем, это и не было в прямом смысле ложью. Эдуарду действительно не хватало Веры. Её отсутствие в глубине души он считал досадным недоразумением. «Если бы она не уехала, – думал он, – то никакой встречи с Раисой не случилось бы». Получается, что Вера сама подтолкнула его к ней и, значит, сама виновата! На первый взгляд абсурдно. Но такие рассуждения успокаивали совесть Эдуарда и затыкали рот всё ещё пытавшемуся высказать своё мнение внутреннему голосу. «И потом, – продолжал рассуждать Эдуард, – я – творческая личность, и мне необходима смена декораций». К тому же Вера ни о чём не узнает – это было вершиной его рассуждений.

Может быть, она на самом деле ничего не узнала бы о его похождениях в её отсутствие, если бы он успокоился на этом эпизоде и перестал искать новых впечатлений…