Горечь пепла

В гостиной стоит стол, накрытый белоснежной скатертью. Мама постаралась. Лазанья выглядит потрясающе. Помимо этого, она сделала несколько салатов. Красное вино? Вы шутите? Наверняка это особенный случай. Папа садиться рядом с мамой, а мой стул стоит почти вплотную к стулу гостя.

— Садитесь, прошу вас. Джон, ты не мог бы… — папа делает жест рукой, намекая Джону о том, что тот должен поухаживать за мной. Хотя, обычно именно папа делал это. Даже Майклу не разрешал оказывать мне любезности в его присутствии. Что здесь вообще происходит?

Мама, мило улыбаясь, накладывает еду на тарелки. Вопросительно гляжу на родителей, но они только переглядываются между собой.

— Как дела в отделе? Слышал, вы, парни делаете успехи. В городе столько раскрытых и завершенных дел, — обращается папа к Джону, тщательно избегая моего взгляда.

Джон садится таким образом, что его колено прикасается к моему. Но он делает вид, что ничего не замечает. Я, правда, хочу есть. Поэтому, запихивая в себя побольше еды, я стараюсь не обращать внимание на постоянное касание моих ног. Нет, я не против присутствия Джона, но все это выглядит очень странно.

— Спасибо, стараемся. Открыли новое дело по мошенникам. Сейчас все выглядит не совсем хорошо, но мы намерены двигаться в правильном направлении. Дилан, булочку? — он протягивает мне корзину с хлебом. Беру первую попавшуюся и киваю головой, как дурочка.

— Ну, а ты, дорогая, не устала еще жить на работе? Отец сказал, что ты отработала три смены. Дилан, так нельзя. Тебе надо чаще общаться с друзьями, мужчинами… — замолкает мама, а я вскидываю голову, останавливаясь на ней своим взглядом.

Не могу ответить сразу. Во-первых, мне надо прожевать, а во-вторых, я не грублю родителям. Никогда.

— Вы же знаете, что Келли с ребенком, а после Майкла… — подбираю слова. — В общем, у меня нет больше друзей. С интернами я не особо общаюсь. Мне некогда. — Обрубаю разговор.

— Ну, ты могла бы меньше работать, и тогда бы появились друзья. Милая, мне кажется ты, как в ракушке живешь. Дом и работа. Мы уже с папой думаем предложить тебе переехать к нам, — вкрадчиво говорит мама.

Да ради бога! Неужели, я маленькая? Уже почти слетаю с катушек, как чувствую ладонь Джона на своей коленке. Он сдавливает ее, тем самым, останавливая меня.

— Я постараюсь, — соглашаюсь с ними. — Хирургия — нелегкое дело. Некогда заниматься личной жизнью.

— По крайней мере, нам с мамой это не помешало. Дорис, помнишь, как мы в разные смены дежурили. Ты жила в педиатрии, а я с ума сходил по операционной? — папа сжимает руку мамы.

Наверняка все так и было. Мама в итоге стала педиатром, а папа остался в своей любимой операционной. И, даже, если спросить любого из работающих людей нашей больницы, все в один голос скажут о моих родителях самые хорошие слова.

— Ну, а ты, Джон, двинулся дальше? — папа подает маме грязные тарелки, явно готовясь к десерту. Джон напрягает плечи и не отрывает своего взгляда от стола. Протягиваю руку и сжимаю его ладонь. Думаю, ему не хочется говорить об этом. Но мои родители не имеют в виду ничего плохого.

— Я, как и Дилан, работаю, — хмурясь отвечает он.

— Терамису, Джон, надеюсь, ты его любишь, — мама ставит перед нами чудо выпечки.

— Обожаю, Дорис. Последний раз смаковал его, когда мама была еще жива. — Он берет кусочек и засовывает себе в рот. По его лицу растекается блаженная улыбка. — Потрясающе.

Мама скромно опускает голову. Папа нежно сжимает ее за плечи, а мы дальше наслаждаемся вкусным десертом. И, похоже, мои родители решили этим десертом дать нам передышку. Папа в основном обсуждает с Джоном мужские взгляды на политику страны, а мы с мамой убираем посуду.

— Милая, как тебе Джон? — говорит мама, подходя ко мне вплотную, пока я смываю остатки пищи, перед тем как загрузить тарелки в посудомойку.

— Мам, я сейчас ни на кого не обращаю внимания. Джон приятный мужчина. Но некогда мне, понимаешь? — мама разворачивает меня лицом к себе, протягивая полотенце, чтобы вытереть руки.

— Дилан, мир не сошелся клином на Майкле. Он хороший парень. Это была подростковая любовь. И она закончилась, не так ли? — обнимает меня.

В душе я тоскую по Майклу и нашим отношениям.

— Я буду двигаться дальше, как только смогу. И я не перееду к вам. Мне удобнее находиться в своем доме, — целую ее в щеку. — Хотелось бы надеяться, что папа не проводит точно такую же беседу с Джоном.

Мама начинает нервно теребить передник своего фартука.

— Господи, боже, мама, — стону я, впиваясь руками в волосы.

— Ну, что, дорогая, я сегодня очень устал и у меня еще ночная операция, так что, мне необходимо немного вздремнуть. Джон великодушно предложил подвести тебя домой.

Я громко выдыхаю и умоляющим взглядом смотрю на Джона. Он лишь с улыбкой на лице пожимает плечами.

Родители провожают нас до машины, и как только мы с Джоном в нее садимся, они исчезают из вида.

Обхватывая руль своими ручищами, он наклоняет голову в мою сторону, приподнимает брови и начинает смеяться. Качаю головой и начинаю хохотать вместе с ним.

— Ну, что, подруга. Чувствую, мы попали, — выдавливает он через смех.