Гори во мне

— Дойдем только до той деревни, — указывает на домики за полем, — И попросим кого-нибудь отвезти нас. Или может сейчас по дороге кто проедет. Просто нам в столице три дня быть. Лучше, чтобы в патрульной машине нас не видели.

— Ладно, — я горестно вздыхаю.

Даже до той деревни, о которой говорит Кит, топать не близко. Что ж, посмотрим на это, как на утреннюю прогулку.

Грохот падающего в овраг автомобиля, и через минуту предо мной предстает улыбающийся Китен.

— Пошли, веснушка, выше нос, — хватает меня за руку и тянет за собой.

Идти оказалось весело. Как-будто просто гуляем за ручку, болтая. Я поймала себя на мысли, что никогда еще не гуляла с Китом вот так. Хотя казалось, что проще, просто встретиться и пройтись по набережной, или по старинным центральным улочкам, заворачивая в понравившиеся кафе. Такое уютное доступное всем счастье. Но мы всегда раньше прятались. Даже сейчас бежим, спешим куда-то. А хочется просто расслабиться и ни о чем не думать. И я расслабилась, забыв обо всем, говоря ничего не значащую ерунду и слушая в ответ такую же.

В какой-то момент Кит оглядывается и вынуждает меня остановиться. К нам медленно приближается повозка, до верху набитая тыквами и капустой.

Кот поднимает руку и машет сидящему на козлах старику.

— Доброе, — сухонький крестьянин останавливается, поглядывая на нас и пыхтя длинной трубкой.

— Нам бы в город, дедушка, — улыбается Кит дружелюбно.

— Экий ты крепкий, а аяна твоя совсем мышка, — тянет вместо ответа мужичок, — Вы откуда такие? Уж явно не из наших мест будете. И чегось пешком посреди поля?

Вместо разъяснений Китен лезет в нагрудный карман.

— Долгая история, дедуль. Вот, возьми лучше, кляче своей морковки купишь.

И протягивает несколько бумажек. Старик даже подпрыгивает на козлах, чуть не выронив трубку. Для него это приличная сумма. Улыбается сразу широко, демонстрируя пожелтевшие редкие зубы.

— Залезайте быстрей, что стоите. Мне к обеду у дворца уже быть нужно.

— Спасибо, дед.

— Марий я, — пыхтит в ответ дружелюбно.

— Спасибо, Марий.

Повозка едет медленно, жалобно скрипя и пугающе покачиваясь. Но я ей даже благодарна. Можно все рассмотреть. Живописные зажиточные деревни, счастливые близостью к столице, осенняя яркая природа. Воздух свежий, наполненный запахами пряного увядания. Кит откинулся на огромную тыкву, притягивая меня к себе, уперся подбородком в макушку, тоже с интересом поглядывая по сторонам. Иногда его руки для разнообразия лезут под мою рубашку или под пояс штанов, но сразу после возмущенного шлепка, возвращаются на место. Тоже развлечение. Дорога в горах была живописной и на удивление широкой. Во многих местах очевидно прогрызена невероятными усилиями. В каждой низине рассыпаны домики, жмущиеся друг к другу.

— Как веснушки у тебя на носу, — фырчит мне в ухо Кот. И я улыбаюсь из-за того, что мы думаем об одном и том же.

Поля прямо на склонах, виноградники, козы, горные речки, бурлящие в ущельях. Красиво. Чем выше, тем больше домов. Они все богаче, двух и трёхэтажные, сделанные из того же камня, что и скалы кругом. Повозки, автомобили, грузовики навстречу, кто-то пешком. Людской шум постепенно нарастает и при подъезде к крепостным стенам превращается в непрекращающийся гул. На дороге затор. Повозки досматривают и только после того пропускают. Кит быстрым взглядом оценивает обстановку, не лучше ли спешиться. Решает, что не лучше, подхватывает какой-то старый плед, валяющийся на полу, и заворачивает нас в него, как в кокон.

— Скажешь, что твой староста велел доставить нас до дворца, понял? — голос Кота моментально перестает быть дружелюбным, звеня приказными нотками, и старик удивленно оглядывается на своих случайных попутчиков. Жует губы несколько мгновений.

— Будет сделано, даян.

Когда мы подъезжаем к привратницам, я замираю, чуть дыша. Ну сколько можно, я устала уже от этих бесконечных приключений. Устала бояться чего-то. Кот сжимает мои плечи, будто говоря, что скоро кончится все, и напряженно следит за стариком и стражницами.

— На кухню во дворец, — Марий медленно спускается с козел, потирая поясницу, и протягивает разрешительную бумагу. Стражница пробегается по ней глазами и отдает старику. Поднимает на нас прищуренный взгляд.

— А это кто?

— Выродки пастора нашего, — отмахивается от нас старик, — Везу к управляющему Мексу. Он говорил, ему сгодятся.

— Дарственная?

Мы замираем. Старик явно что-то свое придумал.

— Да нету пока. Сказал посмотрит, а там уж старосте и напишет, — разводит руками Марий.

— Ясно, — охранница продолжает внимательно смотреть на нас. Вернее, на Кота. Чувствует вызов. Но сзади другие повозки начинают громко возмущаться, почему задержка. И стражница, сдавшись, машет нам рукой. Мол, проезжайте. Я выдыхаю, откидываясь на грудь Китена. Слышу, как гулко бьется его сердце. Тоже нервничал. Но в этот раз пронесло. Мы в столице.

Едем пару улиц молча, но стоит воротам скрыться из виду, как Кит встает и тянется к старику.

— Спасибо, Марий. Мы тут сойдем, не будем тебе больше докучать.