Горькая истина. Записки и очерки

QUARTIER

DES GENERALISSIMUS

SOUVAROFF

Am 25 September 1799

Здесь, наверное, провел бессонную ночь престарелый фельдмаршал, перед делом у Чертова моста, на военном совете в присутствии великого князя Константина Павловича, окруженный своими генералами и офицерами. Городок спал. Перед домом горели костры, возле которых толпились дежурные адъютанты и конные вестовые: на их лицах дрожало пламя, бросая в то же время «гигантские движущиеся тени на освещенные огнем стены домов. С гор дул холодный ветер. Крупными хлопьями начинал валить талый снег… По временам из дверей дома выбегал Прошка[214], денщик Суворова, хлопотал и заботливо ворчал, что его барин не изволят-де ложиться почивать, на рассвете пропел петух… Всё встрепенулось… Русские двинулись на штурм Чертова моста…»

Выехав из деревни при сиянии раннего утреннего солнца, мы выбрали наш путь, проходящий пока что еще по плоскогорью, по направлению на виднеющиеся вдали горные вершины. Вскоре наш Пакар стал медленно «забирать высоту». Перед нашими глазами высились почти отвесные утесы, по обрывам которых была видна вьющаяся спиралью шоссейная дорога. Мы поднимаемся всё выше и выше. Поворот под острым углом… подъем, опять поворот, снова подъем… поворот… Иногда, когда мы едем по краю пропасти в несколько сот метров глубиной, сидящие в машине не видят край дороги, и тогда у них создается жуткое впечатление, что автомобиль устремляется в пустоту, и это ощущение еще больше обостряется, когда под нами начинают расстилаться облака, лежащие, на подобие гигантских комов ваты в междугорном пространстве… По мере подъема стал ощущаться шум в ушах, а по временам даже как бы их закупорка. К счастью в нашем распоряжении оказалось прекрасное средство борьбы с этим явлением — американская жевательная резина; сказано, сделано — положили себе в рот это чудодейственное вещество, энергично задвигали челюстями и еще с большей бодростью «поперли» в гору… Местами снег лежит еще по бокам дороги. В одной из гигантских расщелин мы замечаем белоснежный ледник. Застывшая ледяная река змеевидно спускается между скал, рождая внизу студеный поток. Инстинктивно поднимаем стекла нашей машины… Постепенно дорога становится менее крутой, мы выезжаем на плоскогорье и вскоре, через несколько километров, прибываем на самый верх перевала. Высота 2112 метров. Мы на берегу небольшого горного озера, расположенного среди блистающих девственным снегом горных вершин… Морозно… Поверхность воды частично подернута льдом… Вокруг несколько строений. Гостиница «Альберго Сан-Готтардо», казарма и почтовая контора. Вылезаем из машины и, ежась от дуновения леденящего ветра, бежим посылать открытки родственникам, друзьям и знакомым. Почтовая служащая говорит по-итальянски — мы находимся уже на территории итальянской Швейцарии.

Я огляделся вокруг. Сто пятьдесят лет тому назад здесь не было шоссейной дороги. «В ненастную погоду (10–13 сентября ст. ст.) при сильном сопротивлении неприятеля, русские взобрались на Сен-Готард с неимоверным усилием, то подсаживая друг друга, то упираясь штыками. Но взобравшись на гору, надобно было спуститься с нее; при помощи густого тумана русские скатились на французов и обратили их в бегство; но переход через Готард стоил Суворову 2000 человек. Препятствия и опасности только начинались… надобно было перейти знаменитый Чертов мост… Суворов во что бы то ни стало хочет идти к Швицу… и для этого выбирает самую трудную тропинку к Муттенской долине: погруженные в сырую мглу, солдаты лезут ощупью, не видя ничего ни снизу, ни сверху; обувь у них избилась, сваливается с ног, сухарные мешки совсем опустели, так что нечем подкрепить истощенные силы… 23 сентября ст. ст. у Кларисса собралось всё, что осталось от армии Суворова: изнуренные беспримерным походом, продолжительным голодом, ежедневным боем, босые войска, были без патронов, почти без артиллерии; большая часть обоза погибла, не было на чем везти раненых… 26 сентября русские вышли из гор и страшный швейцарский поход кончился. Выведши войско из Швейцарии, Суворов расположил его в Баварии» (Соловьев).