Горькая радость

— Жаль, что в этом городишке нет приличного ресторана! И почему «Пантеон» считается лучше, чем «Олимп»? Они же ничем не отличаются, ни интерьером, ни кухней.

— Просто традиция. «Олимп» расположен ближе к шоссе Сидней — Мельбурн и туда заходят проезжающие и туристы. Вы не видели наших туристов? Сейчас сентябрь, и все цветет. Наш город знаменит своими садами. Люди приезжают, чтобы полюбоваться азалиями и рододендронами.

— Но ведь они цветут в разное время.

— Здесь особый климат и земля, и они цветут одновременно, причем вдвое дольше, чем в других местах. Сейчас как раз самый пик цветения. Вы же знаете, у нас все вверх ногами.

— А я все удивлялся, почему отель набит битком. Возможно, мне удастся убедить владельцев открыть здесь первоклассный ресторан.

— Лучше сосредоточьтесь на больнице, — посоветовала Китти. — Вы уже переехали в Бердам-хаус, так что наймите себе хорошего повара. Тогда сможете давать званые обеды.

На его лице возникло выражение ужаса.

— Но я не могу принимать гостей без хозяйки дома!

— Почему бы и нет? Если у вас достаточно слуг, чтобы все проходило гладко, никому и в голову не придет осуждать вас. Здесь не в ходу английская чопорность, и женщины не оставляют за столом мужчин, чтобы те могли выпить пива и покурить в мужской компании. У нас выходят из-за стола все вместе, если вообще выходят. Мы предпочитаем заканчивать вечеринку, сидя за столом.

Китти снова заразительно рассмеялась.

— Как видите, у нас свои обычаи.

— Званый вечер без хозяйки дома… — медленно повторил Чарлз.

— Вполне допустимо в Корунде, если только вы не генерал-губернатор.

Чарлз проводил Китти до самых дверей ее коттеджа, ничуть не заботясь о том, что их могут увидеть. Прощаясь, он взял ее за руку, но поцеловать не решился.

— Следующей зимой вы уже будете миссис Чарлз Бердам, — тихо произнес он. — А пока я постараюсь умерить пыл, ведь вы все равно мне не верите. Вот что значит быть помми! Спокойной ночи.

Попечительский совет больницы, в отличие от сиделок и медсестер, быстро почувствовал на себе тяжелую руку доктора Бердама. Когда он объявил о собрании в первую неделю сентября, члены совета уже предчувствовали, что им предстоит нелегкое испытание, и ощущали легкую тревогу. Но то, что им пришлось вынести, более всего напоминало кровавую битву при Галлиполи.

Преподобный Томас Латимер так описал это побоище своей жене:

— Этот человек лишил нас последних остатков гордости, чести, общественного уважения и чувства собственного достоинства! Мод, нас выставили на поругание перед всей Корундой — он сделал собрание открытым, чтобы любой желающий мог на нем присутствовать, и потому туда явились все медицинские консультанты, которых Фрэнк и близко не подпускал к совету, а еще там был старый Том Бердам и папский прелат О’Флаерти!

Семидесятилетний прелат О’Флаерти из католической церкви Святого Антония называл попечительский совет больницы «двенадцатью подручными Фрэнка Кэмпбелла», и то, что он стал свидетелем их позора, было особенно досадно. Католики были не так состоятельны, как протестанты, но в Корунде брали числом.

Попечительский совет был укомплектован самим Фрэнком Кэмпбеллом и, кроме мэра, секретаря городского управления и пастора англиканской церкви, присутствие которых предусматривалось уставом, там были исключительно его выдвиженцы. Если они осмеливались подавать голос и требовать реформ, Фрэнк немедленно усмирял их, наглядно демонстрируя, кто здесь хозяин. Знай его дочери, что происходит на собраниях совета, они бы решили, что их папочка там самый главный — никто не решался ему возражать.

Единственным медиком в совете был сам Фрэнк Кэмпбелл. Кроме уже упомянутых мэра, секретаря и пастора туда входили еще восемь человек, представлявших местный бизнес: мясник, пекарь, бакалейщик, торговец тканями, торговец скобяными товарами, кузнец/автомеханик, торговец овощами и поставщик яиц, владеющий сараем, набитым курами-орпингтонами с одним усталым петухом. Вся эта команда снабжала городскую больницу дешевыми и низкокачественными товарами, начиная с простыней и кончая престарелыми курами, которые уже не могли нестись. Капитала на этом снабжении никто не нажил, но это был надежный рынок сбыта.

Исследовав бухгалтерские книги, Чарлз Бердам укрепился в мысли, что денежные средства больницы должны работать, а не лежать мертвым грузом в банке. Но прежде следовало вырвать бразды правления из цепких рук членов попечительского совета. Со смертью доктора Кэмпбелла четыре миллиона фунтов остались практически беззащитными от посягательств кучки бесконтрольных дельцов. Они еще не пришли в себя от неожиданной кончины Фрэнка — все почему-то считали, что Господь не будет особо торопиться призывать его к себе. Но шок быстро пройдет, и некоторые наиболее предприимчивые подручные могут попытаться присвоить денежки себе, тем более что сделать это проще простого.