Горький квест. Том 3

Вторым моментом была сцена на корабле с разоблачениями чужих пороков и поднявшимся из глубин души диким желанием Фомы унизить и уничтожить людей, которых он не понимал и которые не понимали его самого. В конце эпизода Фома, уже связанный и понимающий, что его отвезут в сумасшедший дом, говорит: «Я пропал… знаю! Только – не от вашей силы… а от своей слабости… да! Я пропал – от слепоты… Я увидал много и ослеп… Как сова…» Далее Фома вспоминает, как мальчишкой гонял в овраге сову, которая ничего не видела при солнечном свете и все время обо что-нибудь ударялась, избилась вся и пропала, и тогда отец сказал ему: «Вот так и человек: иной мечется, мечется, изобьется, измучится и бросится куда попало… лишь бы отдохнуть!» Слова отца Фомы Гордеева подчеркнуты волнистой линией.

Этим двум моментам Владимир посвятил по нескольку страниц в своих тетрадях. Более сдержанного анализа удостоились некоторые другие эпизоды, в частности, то место в романе, которое наиболее ярко (по мнению автора «Записок») рисует внутренний диссонанс главного героя, который чувствует в себе кипящее напряженное желание остановить бессмысленную возню людей, сказать какие-то громкие, твердые слова, направить их всех в одну сторону, а не друг против друга. Желание-то есть, а вот ни огня, ни нужных слов не находилось, было только желание, понятное ему, но невыполнимое. И если люди, которым он попытается сказать, что так жить нельзя, спросят его: «А как надо жить?» – ответить ему будет нечего. «Он прекрасно понимал, что после такого вопроса ему пришлось бы слететь с высоты кувырком, туда, под ноги к людям, к жернову. И смехом проводили бы его гибель». И здесь же выписана цитата, подчеркнутая тремя линиями: «Желание свободы все росло и крепло в нем. Но вырваться из пут своего богатства он не мог».

Одним словом, ничего нового. Тоска от непонимания, смутные желания, которые непонятно как реализовывать, яростное стремление вырваться. «Изобьется, измучится и бросится куда попало». В случае с Володей Лагутиным – в тюрьму, в смерть, в пьянство.

Молодежь в ходе обсуждения романа ничем меня не удивила, да и немудрено: если автор «Записок» во всех произведениях Горького видел одно и то же, то почему другие читатели должны видеть разное? Да, каждый из них замечал что-то свое, но от произведения к произведению это «свое» оставалось более или менее стабильным. Да это и понятно, ведь участники квеста на протяжении двух недель находились приблизительно в одном и том же состоянии, в их жизнях мало что происходило такого, что могло бы повлиять на переоценку имеющегося опыта. Исключением оказалась, пожалуй, только Марина, ухитрившаяся влюбиться в нашего доктора и начавшая поэтому фиксировать внимание не на вопросах замужества, а на любви. В данном случае ее заинтересовала история любви Фомы к аристократке Медынской.

Больше в «Записках» изучать было нечего. Но оставался еще один оставленный Владимиром текст, имеющий довольно странное название «Роман-перенос». Это было нечто вроде синопсиса, очень сырого и непроработанного, с множеством помещенных в скобки уточнений, вариантов и вопросов.

РОМАН-ПЕРЕНОС

Виктор Добрынин, молодой врач, возвращается в Москву после трехлетней работы по распределению где-то в сельской местности. Его мать изо всех сил хочет выгодно пристроить сына и ищет ему работу в престижном месте и подходящую партию для женитьбы. Сам Виктор жениться не против, потому что после трех лет неустроенности хочет устойчивого уютного быта. При этом он ненавидит свою мать и не хочет жить с ней, поэтому перед ним стоит задача уйти. (Прикинуть, какие жилищные условия и почему невозможно нормально разменяться. Например, у них однокомнатная квартира… Хотя мать должна быть при должности. Значит, не меньше «двушки». Или «двушка» такой уродской планировки, что ее никак не разменять на две однокомнатные без доплаты, а на доплату не хватает денег. Либо мать категорически против размена, ей нравится район, близко от места работы, не хочет переезжать в коммуналку… Подумать.)