Горький пепел

Тха-нор Ноши был человеком умным и жестоким, любил войну и умел воевать. Но он не был чужд гордыне, которая в этот раз заставила его сделать ошибку: очередной гонец от генерала Ренх-сата ждал письма о том, как прошли бои в этот день, и Ноши поспешил сообщить, что брат колдуна у него и скоро сам колдун будет схвачен.

После бессмысленного восстания пленных тха-нор, получивший по голове камнем, пообещал им смерть – и дал время до утра. По опыту он знал, что ожидание смерти и невозможность спастись иногда ломают сильнее, чем любая пытка, а желание спасти других может заставить брата колдуна самого признаться в том, кто он есть.

Но под утро вдруг снова прилетел гонец с повелением от генерала Ренх-сата подготовиться к его прибытию: он сам жаждал участвовать в пленении колдуна, умеющего обращаться в змея. Ноши, однако, понимал, что не любопытство было причиной прилета генерала, а возможность на фоне замедлившегося наступления еще раз доказать императору свою силу и преподнести подарок, добытый лично им.

В любом случае тха-нору срочно требовалось выяснить, кто из сотен пленных нужный им человек. Иначе тиодхар Ренх-сат не посмотрит на заслуги и накажет за обман.

Глава 6

Ночь с пятого на шестое апреля, Инляндия

Люк Дармоншир

Люк после кровопускания, устроенного овиентис, чувствовал себя помолодевшим лет на двадцать и таким же резвым. Он вежливо и терпеливо проводил хранительниц, но стоило зеркалу перестать подрагивать им вслед, как Люк снова торопливо вызвал в голове образ брата. И так слишком много времени потратил на разговоры и ублажение змей, а с каждой секундой росла вероятность того, что Берни умрет.

В зеркале отразился все тот же ангар, только иномирян и охонгов в нем стало больше. Бернарда еле удалось разглядеть: он лежал среди дремлющих и полусонных людей, спиной к Люку, скорчившись, прижавшись к стене, но даже при плохой видимости заметно было, как тяжело он дышит. Серенитка Лариди сидела на полу неподалеку и периодически поглядывала на Берни. Он был не один раненый – кто-то ворочался рядом, кто-то болезненно стонал.

Уже на выходе из комнаты Люк услышал, как вновь загрохотали орудия, и покачал головой от резанувшего чувства вины. Дармонширцам нужно было срочно отбивать захваченные форты, и запланированное ночное контрнаступление, по всей видимости, началось. Только без него оно было обречено на провал.

– Я успею, – пообещал он себе глухо.

Через несколько минут он снова поднялся в воздух. И затем опять метался под сияющими воздушными реками, всматриваясь в них и призывая могущественных стихийных духов.

Но духи молчали, словно в насмешку мелькая огромными серебристыми тенями то слева, то справа, с невероятной скоростью проносясь мимо, так что Люка кидало из стороны в сторону.

«Ну остановитесь же! – упрашивал он. – Я дам вам то, что вам нужно!»

Еще одна тень мелькнула, теперь сверху. Люк, отчаявшийся, раздосадованный – его просто игнорировали, как орущего ребенка, – понесся следом. Но тень была быстрее, и только истончающийся хвост мелькнул рядом, обидно и насмешливо хлестнул по морде раз, другой – и его светлость, разозлившись и зажмурившись, рванул вперед и на третий раз клацнул пастью-клювом. С удивлением понял, что поймал, и изо всех сил сжал зубами кончик воздушного хвоста.

Не он один удивился. Впереди раздался недовольный и изумленный рокот – гигантский дух остановился на лету, обернулся, приподнимая хвост с вцепившимся в него Люком на уровень сияющих глаз. Герцог сглотнул, покосился вниз – хорошо, что было темно, но огоньки незахваченных фортов сияли далеко позади едва различимой цепочкой. Змеедух агрессивно зашипел – из пасти его вырвался ураганный ветер, а Люка, еще крепче сжавшего зубы, затрепало, как флаг на флагштоке, – дернул хвостом, и его светлость мотнулся на пару километров в одну сторону, в другую… он бы и рад был уже отцепиться, но от ступора не мог разжать челюсти и болтался на хвосте, как бультерьер на палке, открывая глаза и сразу от ужаса закрывая их.