Горький вкус мести

Торопившее их на действия время отправило обратно в дом, где, быстро поцеловав старика и играющую рядом с деревянными игрушками дочь, они схватили плащи и умчались на конюшню.

В ночную даль махая рукою с крыльца, дед со слезами радости и страха провожал их. Он повторял нескончаемой хрипотой голоса только одно:

– Господи, помоги им,… благослови…

Факелы в руках любящих освещали им той ночью путь, словно дарили надежду на прекрасное, светлое и такое же тёплое будущее… Исчезнувшие из вида от переживающего за них деда влюблённые предстали вскоре у ворот церкви. Крис долго гремел по запертым воротам, пока к ним не выскочил взбудораженный и наспех одетый в рясу священник.

– Что Вы, сударь?! Церковь закрыта! – восклицал он через прутья ворот.

– Впустите, святой отец! Пожените нас, немедленно! – просил Крис, бросая уверенную улыбку смущённой возле любимой.

– Вы в своем уме?! Ночь на дворе! – отказывался тот. – Приходите завтра!

– На рассвете мне на войну, – строго смотрел Крис, достав из-за пазухи звенящий в его руке мешочек денег. – Сейчас!

Смягчившийся за плату тот тут же впустил влюблённую пару и коротко окрестил у ночного алтаря в супружескую связь,… благословлённую Богом и всеми святыми…

Глава 13

Из-за полуоткрытых дверей в тишину фрейлинского коридора еле доносился спор голосов. Приблизившийся к ним замер у порога…

– Да сколько же это можно вытерпеть? – воскликнул строго мужской голос из спальни.

– Уходите, доктор, не буду ни пить это, ни спать, – капризно отозвалась Кэтрин.

– Сударыня, но Вы так заболеете, – прозвучал голос верной Греты.

– Оставьте же все меня! – воскликнула ревущая Кэтрин, махая руками надоедливым собеседникам на выход, и застыла со слезами на глазах на показавшийся на пороге силуэт мужчины.

Она затаила дыхание и, попятившись назад, упёрлась спиной в стену. Одаренный вниманием замолкших присутствующих мужчина вошёл в спальню.

Это был Алекс! Да, именно он… Но все продолжали стоять без движений, смотреть на него и молчать,… ждать. Он же, не сводя глаз с милой ему Кэтрин молвил:

– Всем уйти.

Послушные слуги, доктор с Гретой тихо удалились и закрыли дверь за собой, оставив ещё немного молчавшую друг перед другом пару…

– Кэт, милая, – шагнул было Алекс к возлюбленной, но под её ответ остановился.

– Нет, – произнесла она, убирая с лица растрёпанные от недавней истерики волосы.

Не отрывающиеся их взгляды молчаливо тонули друг в друге и читали страдания душ…

– Уходите, граф, – набрав смелости, высказала Кэтрин и повернулась к нему спиной, стараясь сдерживать не останавливающиеся слёзы обиды уже и на себя.

– Кэт, умоляю, – нежно прозвучал позади ласковый голос любимого. – То письмо я писал давно, клянусь. Но потом забыл о нём… Я боялся начинать любовь, не хотел тебе такого, как я. И боялся того момента, когда узнаешь, что люблю, и что я не смог тебе сказать этого открыто. Я и до сих пор считаю, что не достоин тебя, но ничего уже не могу поделать. Я хочу быть с тобой…

– Уходите, – горько повторила она, не шевелясь, чтобы не сорваться в рыдания.

Гордость… Упрямая гордость изъедала изнутри, мешая истинным чувствам править. Но Алекс не уходил и лишь затих, собирая силы на исправление своей ошибки, понимая, что виноват сам…

– Дьявол, – вырвал из себя, наконец-то, он и прикоснулся крепкими руками к плечам любимой. – Я найду гада, кто перехватил это злосчастное письмо, подкинул его сейчас… Клянусь!

Кэтрин, не в силах от трепета горячего в любви сердца и обиды на слова того письма, уже не могла сдерживаться, захваченная в объятия возлюбленного. Это именно то, что она хотела: чтобы любимый делал шаг, чтобы он её хватал и удерживал, не давая гордости и сомнениям погубить то хрупкое счастье, что есть. Сама в себе она не могла найти тех сил, чтобы побороть упрямство и принципиальность, в чём признавалась, опять же, только себе, но Алекс всё чувствовал…

– Родная, молю, – шептал он. – Прости мне, что я тогда так не верил в наше счастье. Я убью тех, кто хочет нас разлучить. У них ничего не выйдет…

– Алекс, – заплакала она, расслабившись, и взглянула в его внимательные глаза. – Подтверди, что и с маркитантками у тебя не было ничего и нет! Мне Филипп писал, что к вам в отряд прибыли новые две девушки,… молодые и красивые.

– Милая, наши былые стряпуха и прачка погибли, и да, нам прислали новых. Да, они молодые. Да, симпатичные. Но мне всё равно, кто они и что! Ты – единственная женщина в моей жизни – моя любовь – это ты!

– Кто они?… Не поверю, что не смотришь на них, – качала головой упрямая Кэтрин.

– Одна из них жена одного из наших капитанов. Следует за ним теперь. Другая – не знаю. Сирота какая-то без дома… Что мне до них? – усмехнулся в подступающей обиде Алекс, желая лишь, чтобы любимая верила ему. – И потом, внимание твоего брата больше на них, чем моё!

– Если бы Андре не был с тобой, ты бы тоже грешил, – огрызнулась та вдруг.

– Твоя ревность сведёт меня однажды с ума, – нахмурился он вновь. – Глория хорошо тебя воспитала в ненависти к изменникам, или вообще мужчинам!

Ничего более не говоря, они на мгновение замолчали…

Глава 14