Горькое счастье: Собрание сочинений

Париж. Зверинец. Толпы проходящихзевак напрасно льнут ко мне, крича:сейчас я мчусь по сундарбанской чаще,реву в яванских пальмовых ночах.И от Транскаспия и до Кореи,до жаркой Бирмы — всё моя страна:бамбука заросли, где солнце реет,подруги-реки, темные до дна.А отдых мой — руины капищ Брамы,испепеленный временем дворец, —я там лежу, надменный и упрямый,как сфинкс, и воин, и верховный жрец.

Чем можешь, нищий, клича, поделиться?Твой мелок ум, бренчащий в пустоте, —я ж королем останусь и в темнице,я буду презирать тебя, рантье.Довольно было у тебя игрушек —в тюрьме Уайльд, Ван Гог угас в бреду,в безумии. Ты всякий гений душишь,и для тебя я с места не сойду.Но вот идет один — и невозможнотебе понять, чем он неповторим:он для меня единственный художник,я сам пойду и лягу перед ним.

Вольтера губы, волосы живыегорят неувядаемым костром, —взгляд углубленный, видящий впервые,по-новому — что для тебя старо.Раскрыл альбом. Я чувствую недаром,инерции листа не одолев, —он — как прыжок в виденьях ягуара,удар когтей и крови ждущий гнев.Инерцией разбужен самый верныйинстинкт во мне — и вот ему служукак дружбе духа, я, высокомерный,один лишь взгляд — послушно я ложусь.

Я — радость формы. Яростный и стройный.Мной любовались кисти всех земель.Я всех времен моделью был достойной, —но для тебя я больше, чем модель.Твой брат, я скован прутьями стальными,ты — Монпарнаса клеткой ледяной,здесь «Фелис Тигрис», там иное имя —там «Вийральт», но — в темнице мы одной.Приди! Мы вместе убежим отсюда,Европы сердце меркнет навсегда.Моя ж страна сияет блеском чуда,пред ней Париж — как темная звезда.

И через Ганг перенесет вслепуютебя моя акулья быстрота,они мои: здесь Суматра и Лую,там — Грузия, Аравия, Алтай.Мое оплечье крепостью сравнитсяс устоем гор. Недаром запрягалменя в бессмертном Риме в колесницусам император Гелиогабал.Гравер эстонский, позабудь о плене,садись мне на спину, без страха правь, —мы победим, сыны страны видений,легенду нашу обращая в явь.

КЛЕНЫ