Город

Да, размышлял Дол, Город определенно нуждается в рабах. И Марцелл, похоже, дошел до отчаяния, если сам занялся поисками. Что он учинил над послом, принуждая к согласию? Донесение шпиона не проясняло этого. Марцелл слыл безжалостным человеком. Иначе вряд ли он занимал бы свое нынешнее положение. Но до полусмерти придушить посла союзников, вымучивая согласие? Как-то это было… слишком уж грубо. Марцелла знали как человека уравновешенного, к тому же, если верить записке, посол не сказал ничего такого, чтобы разгневать его. Дол Салида запросил дворцовые службы. Ему сообщили, что посланники отбыли восвояси рано утром – все налицо живые и здоровые.

Дол снял с полки над головой тяжелую папку с бумагами. Она была озаглавлена «Халлор» и содержала подробнейший, утомительный в своей дотошности отчет о ежедневных деяниях купца из Отаро, интересовавшегося производством доспехов. Этот человек вправду существовал, но Долу сейчас был нужен не он. В папке хранился отчет, составленный условным письмом (личной разработки мастера урквата). Условное письмо было еще одним наследием его лагерной жизни, а отчет касался Марцелла.

Здесь было все, что Дол когда-либо слышал о верховном правителе Города, все, что он о нем читал, выяснял в разговорах с людьми, встречавшими Марцелла как внутри дворца, так и вовне, его домашними слугами и родственниками этих слуг… Если при нем упоминали Марцелла, в папке появлялась записка с датой и временем разговора, с именами участников и отсылками на личное дело каждого.

Дашаул, главный начальник внутренней разведки Алого дворца, использовал Дола и его необозримую сеть друзей, родственников и знакомых для выявления уклонистов – в основном девушек, но, бывало, и юношей, пытавшихся избежать службы в армиях Города. За это ему платили, пусть не так и много. Задание изучать Марцелла – если уж на то пошло, шпионить за ним – отнимало не так много времени, но требовало очень большого внимания. И он делал это бесплатно. Давшая это задание с самого начала выразилась предельно ясно: наградой будет лишь ее благодарность. И некий расплывчатый шанс на дальнейшее повышение.

Дела были заведены на всех старших представителей великих семейств, хотя военным и политическим влиянием ныне обладали очень немногие. Папки, посвященные Гильомам и Ханам, были самыми толстыми. Марк Рэй Хан и Рив Гильом десятилетиями не бывали в Алом дворце. Тем не менее каждый по-своему являлся весомым игроком. Марк, примерно ровесник братьям Винцер, был старшим полководцем, больше не принимавшим участия в разработке императорских стратегических планов: у него была своя армия, с которой он отправлялся куда хотел. Тем не менее он был очень важен для Города: блестящий командующий, обожаемый своими войсками. Дворец был вынужден мириться с его своеволием и неортодоксальным ведением боя, ведь правящая верхушка просто не могла позволить себе его потерять. Опять же, Рив Гильом был политиком из тех, кто в любой мелочи оставался непреложно верен Бессмертному. И вот поди ж ты – такой человек пребывал под домашним арестом и уже двадцать лет не покидал своего имения на Выступающем берегу.

Папка, озаглавленная «Халлор», была лишь одной из многих. Дол Салида все их время от времени просматривал в укромной тишине ночи. Из-за постоянной боли в ноге он очень давно перестал спать в постели. Он вообще редко по-настоящему спал – так, придремывал в кабинете.

Он пополнил документы по Марцеллу, внеся новые записи своим мелким, выверенным почерком. Потом выправил небольшой отчет, касавшийся посланника островов.

После этого Дол занялся сообщениями о смерти императора, которых за минувшие годы накопилось многие сотни. Покончив и с этим, откинулся в кресле и позволил всему, что узнал, свободно плыть в памяти.

Бессмертный был императором, сколько Дол себя помнил. И все попытки установить, когда же он взошел на престол, оказывались напрасными. Всех императоров Города именовали Бессмертными, поэтому даты передачи престола выяснить было решительно невозможно. Кроме того, исследование в этом направлении приходилось вести очень осторожно. Само предположение, что титул «Бессмертный» следовало понимать не вполне буквально, могли счесть едва ли не государственной изменой.

Совсем другое дело – Марцелл. Вот уж кто был воплощенная целостность: солдат, политик, историк… Но и у него не обходилось без маленьких слабостей. При всем том, что он играл основополагающую роль в Городе, то бишь в ведении войны, Марцеллу было угодно по полгода проводить на передовой, сражаясь во главе своих войск. Дол Салида считал подобное поведение безрассудным: он-то хорошо знал, что случайное копье или злосчастный удар меча со званиями не считается. Если погибнет верховный правитель, как вообще Город сможет вести войну?