Город детства

Вероника быстро продвигалась по дорожке, выложенной мелкими разноцветными плитками. Дорожка петляла среди увитых диким виноградом беседок, изящных лавочек и выбеленных горшков с цветами. Когда впереди сквозь обильную листву проглянула кованная ажурная решетка калитки, её и окликнула сама хозяйка, словно наблюдала за Вероникой ровно до того момента, как она почти достигла цели. Именно этого Вероника и побаивалась. Женщина часто восседала в одной из беседок с книгой в руках. Или ещё увлекалась вышиванием крестиком, создавая настоящие картины. Полностью взяв на себя организацию свадьбы и, очевидно, решив побить в этом деле все мыслимые рекорды, она стала нервной, раздражительной, вконец вымоталась и стала возникать в самых неожиданных местах. Вероника отчасти понимала её рвение: когда у тебя такая красавица дочь, об этом хочется оповестить весь свет. Но в сети бесконечных разговоров о предстоящем грандиозном торжестве попадались невинные люди.

– Вероника, милая, не могла бы ты уделить мне минутку? – пропела Елизавета Аркадьевна самым приветливым голосом.

Вероника обернулась. Она, как никто другой, хорошо знала, что значит такая минутка. Как правило, она выливалась часа в полтора и заканчивалась чаепитием.

Женщина возвышалась над подстриженными под линейку кустиками. Она была высокой, статной, немного полноватой, всё ещё очень яркой. Её тяжёлые густые волосы были подкрашены из-за седины, но в молодости, судя по фотографиям, она была натуральной блондинкой. Причёски дама всегда делала старомодные, с высоким пучком и обвивающими его толстыми косами. У Ирины были такие же голубые глаза, как у матери. Выглядела Елизавета Аркадьевна свежо, эффектно, но какая-то неестественная суетливая манера держаться прибавляла ей в возрасте. Сегодня её лицо оживляло изумрудно-зелёное платье, нечто среднее между сарафаном и халатом. Она несколько заискивающе, несмотря на разницу в возрасте, улыбалась Веронике. Привыкнуть к такому обращению было трудновато, хотя в последнее время Вероника часто сталкивалась с подобным. После её приезда все самые уважаемые в городе люди наперегонки бросились знакомиться с ней и пытались всячески расположить. Кажется, она уже только и делала, что наносила визиты или сама принимала гостей. В результате на работу и чтение выходило не более двух часов в день. А ведь она, истосковавшись по научной работе, планировала выбираться из-за письменного стола только в университет.

При всём уважении к Елизавете Аркадьевне, Вероника действительно хотела ещё хоть что-нибудь успеть.

– Я не отниму у тебя много времени, – пообещала женщина, не дожидаясь ответа и, заговорщически улыбаясь, увлекла Веронику в беседку.

Среди плетей дикого винограда, свешивавшихся с крыши, было довольно уютно. Солнце, просвечиваясь сквозь листву, отбрасывало на лица причудливые пёстрые полутени. На низком столике стояла ваза со спелыми персиками. Елизавета Аркадьевна пододвинула её Веронике.

– Угощайся.

Но Вероника покачала головой. Она только что подкрасила губы.

– Детка, я просто не знаю с чего начать, – женщина всплеснула руками. Уже с первой фразы Вероника поняла, что это надолго, и так просто ей не вырваться, – Моя проблема не совсем обычна… – в глазах собеседницы мелькал непривычный недобрый огонёк, – Ах, у меня в последнее время вообще одни проблемы!

– Ну, наверное, так и должно быть. Вы выдаёте замуж дочь. Такое бывает не каждый день, – терпеливо заметила Вероника.

– Да, но то что беспокоит меня… Это не объяснить просто словами. Я думала, что полностью подготовилась к разговору, решилась, а теперь, вот, не знаю с чего начать. Ты, наверное, посчитаешь меня выжившей из ума старой дурой!

Елизавета Аркадьевна картинно рассмеялась. Вероника немедленно изобразила на лице сладкое недоумение.

– Что конкретно вас беспокоит? – она попыталась привычно решительно, но не напористо направить разговор в нужное русло.

– Понимаю, ты торопишься, – последовала долгая пауза, – Я хочу поговорить об одном парне… – женщина сжала и разжала пальцы на столе, – про Диму Казанцева. Роман, кажется, пригласил его. Его отца и мать я, конечно, сама пригласила, иначе меня просто сочли бы невоспитанной. Да и, если честно, к Виталию я отношусь спокойно. Он, конечно, резковатый человек, но с его работой… А вот мать и сын… Они такие странные. Я их боюсь.

Вероника тут же поняла, что имя Димы Казанцева только что слышала в разговоре с Ириной наверху, и невольно в ней начал пробуждаться интерес.

– У Романа в последнее время довольно тесные отношения с этим молодым человеком, я имею в виду по работе. Я этого не одобряю, но сказать ему прямо мне, разумеется, неудобно. Не могу же я сразу испортить отношения с зятем.

Елизавета Аркадьевна выразительно стрельнула глазами.