Город Дождя

рискую?” Конечно, опасные ситуации возникали, но кончались они благополучно. Только на

следующий день, проснувшись и подумав о том, как всё могло повернуться, если бы не

какая-то мелочь, мне становилось страшно. Теперь мне ясно – это был мой неосознанный

путь к саморазрушению, а также абсурдная попытка уловить призрачные следы, найти

родного человека там, где его когда-то можно было застать, но который уже никогда туда не

придёт. Однажды, вернувшись домой с одной из своих ночных прогулок, в подранных на

коленях колготках и в забрызганной грязью юбке, я застала отца. Он сидел за своим рабочим

столом при свете настольной лампы и читал какие-то деловые бумаги. В последнее время

дела его фирмы шли плохо. Услышав, что я вошла, он поднял голову, и что-то непонятное

отразилось в его глазах. Потом он улыбнулся и произнёс:

– Хоть кому-то сейчас хорошо.

Мне стало больно. Но не только из-за того, что я вновь оказалась перед пропастью

непонимания – к этому я уже давно привыкла. Мне стало плохо от осознания того, что я

смотрю на своего родного отца так, словно он чужой человек. Я не знала его, не понимала и

не могла ничего ему рассказать. Он совсем не чувствовал меня. Мы были чужие друг для

друга. Вот что было по-настоящему жутко. Пустота и одиночество истерично подсмеивались

из углов комнаты, когда я тихо отозвалась:

– Ты прав, папа. Мне хорошо.

– Тебе влетит от матери, а пока иди спать и закрой за собой дверь, чтобы не мешал свет.

Думаю, с той ночи я окончательно закрылась для родителей и не пыталась им уже

что-либо объяснить.

Ветер молча шёл позади и, вероятно, забавлялся, глядя на то, как я опасливо и осторожно

заглядывала во встречные комнаты. Быстро щелкнув выключателем и обежав комнату

взглядом, я стремилась к следующей двери.

– Ищешь кого-то? – наконец, спросил он.

Я уже исследовала второй этаж, и мы спускались вниз.

– Да, – ответила я. – одну девочку, которая обещала помочь мне, если я найду её.

Ветер тихо рассмеялся.

– Она давно не играет по правилам. Думаю, это будет непросто.

Я не видела причин, чтобы ему верить, но близился рассвет, и мне не оставалось ничего

другого, кроме того, как закончить свой поспешный поиск и сдаться.

– Она знала его, дружила с ним, а значит он не фантом, и так или иначе я узнаю правду!

Я сама удивилась своей решимости, которая прозвучала в моём голосе. Ветер лишь с

полуулыбкой взглянул на меня, но ничего не сказал.

Когда мы вышли на улицу, я вопросительно посмотрела на него, надеясь на какие-то

подсказки. Я уже стала кое-что понимать в его игре, и мне было ясно, что он разыскал меня

не просто так.

– У меня есть для тебя подарок, дорогая клоунесса, – сказал он, заговорщицким тоном, хитро

прищурив глаза. – Это любовная записка.

– Как неожиданно, – сказала я, с наигранной экспрессией приложив руки к груди. – Даже не

знаю, что вам ответить.

Но всё моё настроение кривляться быстро улетучилось, как только он протянул мне записку.

Это была очередная страница из дневника Саши. Я взяла её дрожащей рукой, внутренне

молясь о том, чтобы она не была его предсмертной. И вот, что я прочла там: “Она пошла с

Вадимом на свидание. Будь он проклят! Я ревную её, как безумный Отелло, хотя не имею на

это никакого права. Вчера нагрубил ей по телефону. Она считает меня другом, и я не должен

вести себя, как последний болван. Но, черт побери, как это сложно! Порой во мне

скапливается столько яда и ненависти, что их становится невозможно держать в себе. Иногда

я даже думаю – любовь ли это? Нет, конечно, это любовь – такая вот больная, невозможная,

измученная любовь. Такая любовь никогда не даст поцеловать себя без славного подвига, но

её можно добиться, её стоит ждать. И она будет у нас, я знаю”.

– Но разве так можно любить? – зачем-то спросила я подавленным голосом, вновь и вновь

пробегая глазами по строкам.

Когда я подняла голову, Ветра уже не было.

По дороге в общежитие я решила заглянуть к Грому и рассказать ему о случае в больнице и

том парне. Я не могу относиться к окружающим как к мёртвым, даже, если это и так.

Гром встретил меня озабоченным взглядом, трудно было не заметить напряжения на его

лице.

– Ты ещё не знаешь, что случилось? – спросил он взволнованно.

Я покачала головой и уставилась на него в недоумении.

Гром знаком предложил мне присесть, затем взял со стола какие-то фотографии и грустно

покачал головой.

– Бедная глупая девочка. Что же она натворила…

Глава 11

Мне всё кажется, что я перед ящиком с куклами;

гляжу, как движутся передо мною человечки и лошадки...

играю с ними, или, лучше сказать, мною играют,

как куклою; иногда, забывшись, схвачу соседа

за деревянную руку и тут опомнюсь с ужасом.

Иоганн Вольфганг Гёте

Иногда люди неожиданно уходят, осознанно отрезая себя от мира, зная, что уже никогда

ничего не будет по-прежнему. У всех разные причины. Я не знаю, что случилось с ней. В

этом мире объяснить подобное невозможно. Ещё вечером я слышала, как она плакала, но не

нашла времени. Точнее не захотела. В этой реальности существовала только я: все остальные

были для меня куклами – кроме Ветра, разумеется. Но сейчас, сидя в рабочем кабинете