Город Драконов

После полудня под сенью больших деревьев, как всегда зимой, царил полумрак. Рейн крепко держал её за руку, пока они двигались по узкой тропинке в сторону главной ветви. Когда они ступили на более широкую дорогу, она ощутила, как он расслабился. Он был рожден в Дождевых Чащобах, и всю жизнь провел в жилищах, построенных на деревьях. Она же пришла сюда, уже будучи почти взрослой, но чувствовала, что уже привыкла. Обычно она двигалась уверенно даже на самых узких участках пути, покачиваясь на мостиках, соединявших соседние деревья города. Но в эти последние месяцы беременности, растущее дитя нарушило баланс её небольшого тела. Она снова протянула руку Рейну, безмолвно рассчитывая на его помощь и защиту. Со времени их свадьбы у неё уже было четыре выкидыша, и она не позволит глупой гордости помешать выносить этого ребенка.

Дома на деревьях, принятые в Дождевых Чащобах, окружали её со всех сторон. На самых высоких ветвях располагались маленькие и непрочные домики бедноты, а на толстых и крепких, находящихся в глубине и ближе к стволу, она видела особняки, склады, там же были видны крепкие стены и окна зала Совета Дождевых Чащоб. Желтый свет ламп освещал их изнутри..

Зал торговцев Кассарика был новой постройкой. Он был возведен потому, что горожане выражали недовольство своей зависимостью от Зала торговцев Трехога. Долгое время был только один Зал, и он находился именно там, а торговцы двух городов были половинками одного целого, объединённые исторически общими трудностями. С открытием нового Зала торговцев в Кассарике, младшие торговцы и младшие сыновья семей стали получать больше власти, чем было прежде. Жадность и право решающего голоса разделили Совет торговцев. Малта не доверяла новому Совету и придерживалась старых правил торговцев: равенство и абсолютное соблюдение условий подписанного договора.

Малта заметила, что они с Рейном были не единственными, кто направлялся к Залу, значит новость о прибытии Смоляного уже разошлась по всему городу. Другие жители Дождевых Чащоб выходили из своих жилищ и направлялись к тем дорожкам, которые вели к Залу Совета. Торговцы в мантиях быстро мелькали по извилистым лестницам, ведущим вниз по огромным стволам деревьев. тем не менее, она не торопилась, чтобы ей досталось хорошее место. Она была Хупрус Малта, не только жена, но и Старшая Рейна Хупруса, второго сына влиятельной семьи торговцев из Дождевых Чащоб. Его Элдерлинг брат Бендир имеет право голосовать от имени семьи, но информация, на которую он опирался, была предоставлена ему Рейном и он знал, как голосовать. Ни она, Малта, ни Рейн не могут претендовать на официальное место за главным столом Совета, но они будут услышаны. Она была полна решимости.

Порывы сильного ветра раздували их плащи и срывали листья с деревьев. Они шли по дорожкам, окаймленным перилами из лозы, настолько высокими и безопасными, что она могла видеть только огромные ветви, густую зелень и раскачивающиеся на ветру домики, свисающие с больших веток деревьев, как странные плоды. Невидимая болотистая почва была далеко внизу. она сжала руку Рейна и позволила ему вести себя.

****

Лефтрин с пользой потратил своё время: сначала он пошёл у голубятням и отправил сообщения, которые должен был отослать прежде, чем он покинул Кельсингру. Это стоило ему больше, чем он рассчитывал. Какая-то болезнь птиц сделала невозможной доставку писем далеко. Некоторые голуби могли совершать лишь короткие перелёты. Некоторые из хранителей драконов хотели отправить весточку родным в Трехог, чтобы те знали, что они в безопасности. Были и два сообщения о смерти: семьи Грефта и Варкена должны были узнать, что стало с их сыновьями.

Хотя Грефт и был осужден капитаном, но его смерть стала трагедией и его семья имела право быть первой, кто узнает об этом.

Последними от отправлял письма семьям Седрика и Элис. Весь долгий путь по реке в Кассарик он мучительно думал о том, стоит ли это делать. Он просил всех быть крайне осторожными в рассказах о Кельсингре: о том, как они попали туда и как устроились, но так и не вскрыл ни одного письма, чтобы удостовериться в том, что все выполнили его просьбу. К тому времени, как этот долгий день подошёл к концу, люди в Кассарике будут знать лишь то, что он расскажет им, а птицы разлетятся во все стороны. Ему было приятно знать, что первыми новости получат семьи его друзей.