Город греха

Глава 32

Метаморфозы

Амстердам, наши дни

Озарение озарением, но его требовалось ещё как-то непротиворечиво вплести в логику произошедших недавно событий.

Эля, лихорадочно размышляя, принялась надевать кроссовку обратно.

— Ты чего? — удивлённо шикнул на неё Гансик, но девушка на реплику не отреагировала.

Ботинок Оскара она уже видела раньше. В аэропорту. Когда лежала на блестящем полу аэровокзала, намереваясь отключиться в обмороке. Кто-то стоял в таком ботинке с забавной трещинкой на крокодиловой коже в виде буквы F прямо у её лица. Эта картинка, быть может, от того что была последней перед тем, как сознание покинуло девушку, отпечаталась в памяти с особой тщательностью. Получается, Оскар уже видел Элю раньше. В тот самый неловкий и унизительный момент, когда она грохнулась без чувств сразу по прилете в Амстердам. И что из этого следует?

Возможно, и ничего, размышляла Эля. Но разве случаются такие совпадения?! Явный перебор! А если не совпадение? Тогда… Тогда получается, что Оскар каким-то образом с ней связан. Может, поэтому он смог так быстро её отыскать, когда его попросил Балабанов? Может, он и без всякого роуминга или как там у них такое называется, следил за ней всё это время?! И тот самый «свой человек», о котором говорил доктор Кристиан, — это не Ганс, не Исуф, а Оскар?! Тогда всё сходится. Мало того, не только сходится, но и прекрасно объясняет произошедшее сейчас — подозрительно быстрый приезд Оскара на гражданской машине, сопровождение в «надёжное» место, и… Но тогда… «Чёрт меня возьми!»

— Нам надо срочно уехать! — свистящим шёпотом заявила Элис Балабанову и схватила его за рукав.

— Куда?! — У парня округлились глаза.

— Скажи ему, что мы не останемся, — добавила Эля и перевела взгляд на хозяина домика.

Оскар стоял молча и, хищно прищурившись, разглядывал гостей.

— Ты сбрендила? — поинтересовался Гансик.

— Делай, как я сказала! — прошипела Элис и два раза сильно дёрнула приятеля туда-сюда за рукав.

— Сумасшедшая, — огрызнулся Балабанов, но глянул-таки на Оскара.

— Sorry… — виновато сказал он. — We moeten dringend vertrekken![42]

Некоторое время Оскар словно бы раздумывал, глядя бесцветными водянистыми глазами сквозь своих гостей. Потом извлёк из кобуры пистолет, направил на Гансика и будничным тоном проговорил:

— Volg mij. En zonder te praten[43].

А в подтверждение своих слов махнул дулом по направлению к гостиной.

Лезть грудью на амбразуру ни Эля, ни Балабанов не решились, понимая смехотворность своих поползновений. Драться с вооружённым полицейским значило только добавить себе новых синяков, если не серьёзных увечий или даже ранений. К тому же Ганс выглядел сильно деморализованным: он ведь полагал Оскара своим приятелем, и принять случившуюся метаморфозу было не так-то просто. Поэтому оба пленника с поникшими головами проследовали в большую комнату, где хозяин, продолжая держать их на мушке, отворил большой люк в полу: вниз, в подвал, вела хлипкая лесенка.

— Kom naar beneden, allebei![44]

 — приказал Оскар и кивнул на тьму провала.

Перевод Эле не требовался — всё было и так понятно.

Пленники повиновались. Под неумолимым взглядом хозяина дома Эля, а за ней Гансик спустились в подвал. Помещение представляло собой небольшую комнатку с земляными стенами и лампочкой накаливания, подвешенной от потолка на проводе. Лампа горела неприятным жёлтым огнём, мутно освещая помещение.

Сверху лязгнуло и заскрежетало: Оскар закрыл люк и запер замок.

Эля с Гансиком переглянулись. В глазах обоих пленников застыло беспросветное отчаяние.

Балабанов порывисто обхватил голову руками и уселся на валяющееся у стены полено. Ситуация представлялась совершенно безнадёжной.

* * *

Не прошло и двух минут, как скрежет и лязг повторился, но в обратной последовательности.

Пленники снова переглянулись, теперь уже с некоторым страхом во взоре: ждать чего-то хорошего от такого быстрого возвращения Оскара определённо не приходилось.

— Тут вы, э? — услышали они вдруг чей-то другой голос, раздавшийся сверху. Он был им явно знаком, особенно эти интонации и акцент. — Живые, не?

Первой опомнилась Эля: она бросилась к лесенке, мигом взобралась на несколько ступеней. В проёме люка торчала озабоченная физиономия Исуфа. В порыве эмоций Элис захотелось наброситься на парня и расцеловать, с большим трудом она сдержалась.

Исуф подал ей руку и помог взобраться наверх. А потом проделал то же с Гансиком, который уже поднимался по лестнице вслед за девушкой.

Оказавшись снова в комнате, Эля отшатнулась от нового зрелища: у окна из-под шторы торчали чьи-то вытянутые ноги в носках. Девушка инстинктивно сделала два шага назад и наткнулась на спасителя.

— Оглушён немного, — пояснил Исуф. — Пришлось сделать. Не надо бояться, я его привязал наручниками. К батарэи, да.

Только тут Эля заметила валявшийся у входной двери бесхозный теперь пистолет Оскара.

— Как же ты так, а? — с безмерным удивлением спросил Гансик, окончательно выбравшись из люка. Он смотрел на Исуфа с восхищением.