Город мастеров, или Сказка о двух горбунах

В толпе радостный шум.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Я требую, чтобы допрос был прекращен.

М а с т е р Т и м о л л е. Ваше желание будет исполнено. допрос окончен. Старшины и мастера, подойдите к весам правосудия. Левая чаша весов, как всегда, чаша обвинения, правая - оправдания!

Старшины один за другим подходят к весам и кладут медные шары в правую часу. Только один Мушерон опускает свой шар в левую. Правая низко опускается, перевешивая левую.

Суд старшин славного Города Мастеров, допросив обвиняемого и свидетелей, выслушав потерпевшего, обвинителя  и защитника и рассудив дело по древним законам и обычаям, по совести своей и разумению, постановляет: обвиняемого Жильберта-метельщика, по прозвищу "Караколь", считать оправданным!.. Ты свободен, Караколь! Ступай домой!

Караколя сразу окружает ликующая толпа, и он теряется в ней. К судейскому столу подходит Гильом с двумя латниками.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м, Не спешите расходиться, господа старшины! От имени моего высокого доверителя заявляю вам, что решение вашего суда неправильно и незаконны.

М а с т е р Т и м о л л е. Мы решили это дело по совести и по закону, господин Гильом Готшальк. Если одна из сторон недовольна...

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Как вы смеете называть его светлость герцога де Маликорн "одной из сторон?

М а с т е р Т и м о л л е. Однако его светлость герцог де Маликорн судился с метельщиком Жильбертом.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Нет. Вы суд метельщика за кражу!

М а с т е р Т и м о л л е. И оправдали его! Если его светлость не пожелает сообщить, что именно неправильным и незаконным, решение суда останется в силе.

Занавес отдергивается, и перед толпой появляется н а м е с т н и к.

Н а м е с т н и к. Хорошо же! Я скажу вам, чем я недоволен!

Г о л о с а. Кто это?

- Что за чудовище

- Да у него горб втрое больше, чем у Караколя!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Тише вы, медники и башмачники! Его светлость говорит!

Стража ощетинилась алебардами. Становится тихо.

Н а м е с т н и к. Старшины! Я оказал вам честь, разрешив судить преступника Жильберта по вашим старым законам и обычаям. Я хотел испытать благоразумие горожан. Но вижу - меня обманули ваши седые бороды и старческие морщины. Вы не судьи, вы запальчивые юноши, а со бравшиеся здесь жители города - неразумные дети, достойные розги. До сих пор я вас щадил. Но если с этой минуты кто-нибудь из вас посмеет нарушить мою волю, весь город поплатится за это. Я не оставлю здесь камня на камне...

В е р о н и к а (порывисто поднимаясь с места) Ах, довольно мы берегли камни нашего города. Нам надо беречь его честь!..

Н а м е с т н и к (потрясал жезлом). Прочь!.. Да и вам всем, старшины и мастера, лучше разойтись по своим мастерским - к вашим печам, верстакам и наковальням. Это вам больше пристало, чем сидеть в судейских креслах. С этого дня я буду судить преступников сам, своим судом!.. Господин Гильом, вы знаете, что надо делать... (Исчезает.)

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Бургомистр Мушерон! Прикажите городской страже отвести преступника Жильберта в тюрьму.

М у ш е р о н. Ваша милость, преступника нигде нет. Он скрылся.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Просцениум

Медведь.

Мы, звери, сошли с городского герба

Сегодня в последний раз.

На площади этой решится борьба,

Виновных и правых рассудит судьба...

Улитка.

И это случится сейчас!

Лев.

Недели и месяцы быстро бегут

В лучах театральных огней.

Здесь рушатся стены в пятнадцать минут,

А в жизни их, жертвуя жизнью, берут...

Улитка.

И это гораздо трудней!

Заяц.

Вчера мы пришли из дремучих лесов,

Узнав, что в плену Караколь.

В беде мы явились на дружеский зов,

И пусть наша роль оказалась без слов...

Улитка.

Но это прекрасная роль!

Лев.

Теперь мы достойное место займем

Над сводами древних ворот,

В старинном гербе, что покрыт серебром.

Наш город мы будем хранить вчетвером.

Улитка.

И это высокий почет.

Картина шестая

Площадь Большого  Мартина. Раннее утро, У ворот замка и у дверей дома мастера Фирена - часовые. Матушка Марли и тетушка Мимиль почти одновременно появляются в своих нишах.

М а т у ш к а М а р л и. Смотрите-ка, соседка, а старуха Тафаро все-таки готовится к празднику - и коврик разостлала, и цветов припасла. Бабушка Тафаро, а бабушка Тафаро! Что это вы нынче праздновать собрались? Майский день или, чего доброго, свадьбу?

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Может, и то, может, и другое.

М а т у ш к а М а р л и. Да что вы, бабушка Тафаро! Неужто вам не жаль Вероники? Плакать надо, а не праздновать.

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Раньше времени плакать-то не стоит.

Т е т у ш к а М и м и л ь. Где там раньше времени! Ей, бедняжке, всего часа три на воле жить осталось. Да и то - какая это воля! Ведь она и сейчас под замком, наша Вера. Ника, хоть еще из дома родного не выходила.

На пороге своей пекарни показывается д я д ю ш к а Н и н о ш.

М а т у ш к а М а р л и. Добрый день, дядюшка Нинош!

Н и н о ш. Нечего сказать - добрый! Я и не помню дня хуже этого. Мне и тесто месить неохота, и миндаль толочь невмоготу... Все из рук валится. Куда ни погляжу, только его и вижу...

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Это кого же?