Город мастеров

Архивисты соглашаются: да, больше документов сохранилось по дворянскому сословию. С крестьянами труднее, они генеалогией никогда не занимались. Но и у них есть свои источники — метрические книги, церковные исповедные ведомости, ревизские сказки. Прежние семьи были многодетные, в них одновременно жило до четырех поколений, и вот в такой «сказке» все перечислены: хозяин с женой, сын со снохой и внуком. Ещё сын, и ещё дочь — те пока бессемейные. Запутаться немудрено. Поэтому есть и такая категория посетителей — заблудившиеся в хитросплетениях родственных уз. Приходит человек с огромной простыней родословного древа, а там некий шустрый предок умудрился появиться на его ветвях несколько раз, зато где-то зияют провалы, и разобраться во всём этом простому человеку совершенно невозможно.

Впрочем, на каждый пример можно найти другой, противоположный. Чтобы энтузиасты не падали духом, расскажу об одном эстонце. По профессии он строитель, с архивами по роду занятий дел никогда не имел. И всё же…

САМ СЕБЕ ГЕРОЛЬДМЕЙСТЕР

Семья Романовых, тех самых, что с размахом отпраздновали трехсотлетие императорского дома, всю свою родню знала прекрасно. В конце концов государева палата родословных дел недаром ела свой хлеб. С тех пор успело смениться несколько поколений, прежде чем в 1979 году в эстонском городке Вяндру не произошло похожее событие: строитель Карл Контус с размахом отпраздновал 250-летие своего собственного рода. На торжества съехались 750 родственников со всех концов страны. Далеко не все, потому что за десятилетия поисков нашлось около двух тысяч человек с общими корнями. И прошло бы такое событие незамеченным, если бы не рассказала об этом строителе «Строительная газета». Газета же попалась мне в руки потому, что именно в ней я и работал в те времена.

Так вот. Маленький Карл на родительском хуторе часто слышал рассказы о многочисленных дядьках, тетках, свояках, племянницах и прочей родне, которой здесь всегда были рады. Только встречались они нечасто, потому что крестьянский труд оставлял мало времени для праздных визитов. Именно тогда девятилетний мальчик решил найти и повидать всех Контусов. Вырос, познакомился с архивами, научился с ними работать и просмотрел тысячи документов. Спустя полвека ему удалось собрать вместе около половины родственников. Точное же число родни Карл назвать не в состоянии: новых Контусов множат не только поиски, но и родильные дома.

Если взяться за дело основательно, то быстро выяснится, что в десятом колене, то есть примерно триста лет назад, каждый из нас должен был иметь 1024 родственника. Но у тех, в свою очередь, ещё триста лет назад должно быть столько же предков, а в целом это переваливает за миллион (1024 х 1024). Учтем также, что в XV веке страна наша была куда меньше. И если несколько поколений прожило в небольшом селе, то понятно, почему там многие (а бывает, что и все) носят одну и ту же фамилию.

Этот процесс бесконечен ещё и потому, что каждая пара, жившая триста лет назад, дала одну — две тысячи потомков, наших современников. По подсчетам французских исследователей, для 50 миллионов жителей Франции хватило бы 25 тысяч пар, живших при Людовике XIV. Но поскольку пар в то время было в сто раз больше, то отсюда следует вывод: все французы — родственники. А в Эстонии во времена съезда карловой родни было всего полтора миллиона жителей, которые, скорее всего, тоже друг другу не чужие. И проблема здесь не столько в том, чтобы найти своих, сколько в выяснении, кто кому и кем приходится.

Те же самые расчеты справедливы и для нас, и потому не исключено, что даже совершенно незнакомые люди, говорящие с нами на одном языке, — наши родственники максимум в двадцатом поколении. Так что вполне возможно, что мы женимся на собственных кузинах (этим словом, как известно, называют не только двоюродную сестру, но и дальнюю родственницу).

О КРОВИ, ДУХЕ И СУДЬБЕ

Контус искал близких по крови, а есть любители объединяться по духу — например, дворянскому. Что же это за дворянский дух? У Даля, например, находим: «На Руси дворянин, кто за многих один», «чести дворянин не кинет, хоть и головушка сгинет». Конечно, не всё тут так уж одноцветно. Легендарный Суворов, например, отличился не только под Измаилом и в швейцарском походе. Справился он с боевой задачей и выходя против пугачевцев, и усмиряя восставших поляков. Так что звания и титулы — это ещё не оценка за прожитую жизнь. Но важно, что дворянство давалось тем, кто его заслужил службой отечеству — по меркам того времени, конечно.

Что же касается времён нынешних, то появилось немало охотников порассуждать о собственной родовитости и благодаря заслугам предков примкнуть к избранным — скажем, вступить в Дворянское собрание. Его действительные члены должны подтвердить дворянство по мужской линии. Вот и пишет наш современник архивистам: мол, прадед — незаконнорожденный помещичий сын. Запрос приняли и даже нашли в XIV веке родовые корни. С дворянством, правда, ничего не вышло.