Город Менск

Хрысьця посмотрела на часы.

— Идёшь на лекцию профессора Деникина? — спросила она. — Как раз про чукотскую политику и культуру. Начало — в тринадцать тридцать.

— Иду, наверное, — сказала Вынтэнэ. — Почему бы и нет? У меня же именной пригласительный.

— Вот там и встретимся! Я только боюсь, чтобы Тарэся не забыла — это же прямо таки её тема! Да и Насьце не плохо бы вырваться из лаборатории на часок. Она там совсем пропадает за работой.

Вынтэнэ вернулась на кафедру. Приглашения так и лежали на столе у Тарэсі. Она уже, наверное, и забыла про лекцию. Сидит у своей Насьці, потом вместе пойдут обедать. А когда вернётся и найдёт приглашения — будет уже поздно. «Ну и какая мне разница?» — подумала Вынтэнэ, но сразу же устыдилась своего эгоизма.

Минут через десять она уже стояла у дверей лаборатории прафэсаркі Сьвеціловіч.

— Спадарыня Вынтэнэ? Дзень добры! — сказал охранник. — Я паведаміў прафэсарку, што вы прыходзілі ўчора. Яна прасіла, каб у наступны раз пускаў вас прама да яе.

Он открыл перед чукчанкой дверь.

— Дзякуй… — она зашла.

Атмосфера в лаборатории царила мрачная. Тарэся сидела на кровати, обняв колени и опустив голову. Насьця нервно ходила по комнате.

— Блін, нічога не выходзіць! — повторяла она. — Да чорта ўсё гэта! Да чорта!

Она стукнула установку ногой.

— Час ўжо выкідаць гэта лайно! Ніякіх пэрспэктыў!

Вынтэнэ словно не замечали.

— Прывітаньне, — сказала она. — Вось вашы запрашэньні на лекцыю прафэсара Дзянікіна. А я пайду.

И пошла к двери.

— Пачакай! — крикнула Насьця. — Даруй і не зьвяртай на мяне ўвагі!

— Вынтэнэ, не сердись на нас! — поддержала Тарэся. — просто такой момент…

— Ды што ў вас здарылася?! — не выдержала чукчанка.

— В том-то и дело, что ничего! У Насьці ничего не выходит. Просто ноль прогресса. Говорит, что проект нужно закрывать.

— Честнее так, — добавила Сьвеціловіч. — Не хачу брахаць сабе ды іншым.

Вынтэнэ оглянулась. Всё было на своих местах — приборы, провода, экраны. Всё как в прошлый раз.

— А что конкретно не выходит? — спросила она.

И сразу же поняла, что вопрос дурацкий: ну как такое объяснишь не-специалисту?

— Похоже, что энергия не вырабатывается, — сказала Тарэся. — Или вырабатывается, но не накапливается в аккумуляторах.

— Бачыш?! — Насьця показала на шкалу какого-то прибора. — Стрэлка заўсёды на нулі. Ані разу не зварухнулася.

— Это значит, что энергия не поступает совсем, — пояснила Тарэся. — Насьця, а может у тебя устаревшее оборудование? Половина приборов аналоговые, двадцатилетней давности, да и компьютер слабоватый. Нужно выбить финансирование…

— Гэта добрая лябараторыя, — бросила Насьця. — На гэтых прыборах працаваў сам прафэсар Шушкевіч. Справа не ў прыладах.

— А в чём? — вырвалось у Вынтэнэ.

— А ў тым, што аргонавай энэргіі мабыць не існуе,

 — учёная опустила голову. — Видимо, доктор Райхів ошибался — его гипотеза не подтверждается практикой.

Она замолчала. В лаборатории стало неуютно. Тишина давила.

— Идём на лекция профессор Деникин! — воскликнула вдруг Насьця по-чукотски. — Там лучше чем в эта сарай.

— И правда, пошли все вместе, — сказала Тарэся. — Может развеешься, и с новыми силами…

— Всё, проект закрыт, — перебила Насьця.

Больше они к этой теме не возвращались.

х х х

Аудитория-амфитеатр со стеклянными стенами и сплошными рядами лакированных парт была заполнена до отказа. Профессор Деникин с трудом протолкался к кафедре.

— Спадарыні ды спадары, — начал он. — Вялікі чукоцкі пісьменнік Салжаніцын ўсё жыцьцё пісаў па-чукоцку ды жыў ва Ўэлене, другой паўночнай сталіцы Чукоткі. Ён нарадзіўся ў тыповай маскоўскай «ізбушке», традыцыйным жытле маскоўцаў. У дзяцінстве ён гаварыў толькі на маскоўскай мове. Ці будуць ягоныя дзеці гаварыць па-маскоўску? Наўрад ці.

Профессор откашлялся и продолжал: