Город Менск

— Мініятурнымі камэрамі найноўшай мадэлі. Устройствами, фиксирующими изображение. Новейшая модель. Их вшивают в ткань, они практически незаметны.

Вынтэнэ недоверчиво посмотрела на неё.

— Яны ведалі, што ты будзеш заходзіць да гэтай лябараторыі.

— Яны?

— Иностранная разведка. Вероятнее всего — чукотская. Хотя — кто знает?

— Ничего не пойму… Так Зьдзіслаў — чукотский шпион?

— Увы. Его партия финансировалась из-за границы. Деньги переправляли с Чукотки. Взамен он должен был защищать чукотские интересы. Всё это проверенная информация.

— А я думала, он действительно за наших… — сказала Вынтэнэ.

— Видимо, были ещё и особые поручения. Как вот с тобой. Их интересовала работа прафэсаркі Сьвеціловіч. Ведь эта лаборатория уникальна! Мировых аналогов просто не существует. Если удастся освоить новый источник энергии…

— Не удастся, — перебила Вынтэнэ. — Насьця закрывает проект. Говорит — никаких перспектив.

Она пересказала сегодняшний разговор в лаборатории.

— Шкада, чорт яго бяры, — сказала Хрысьця. — Ведь если бы ей удалось… Её открытие изменило бы мир! Пропала бы необходимость в нефти и природном газе! Исчезли бы электростанции, загрязняющие окружающую среду! А главное — люди бы стали автономны! Представляешь, каждая нация… Да что там, каждая семья смогла бы добывать энергию самостоятельно! Жильцы многоквартирных домов отапливали и освещали бы их своими силами, без помощи государства и частных компаний! Кончилась бы борьба за полезные ископаемые! Зачем уголь, если и без него можно нагреть мартеновскую печь?! Не только Литва, но и целый мир стали бы лучше, чище, добрее!

Хрысьця вздохнула и добавила:

— Впрочем, если бы открытие досталось Анадырю, то его непременно использовали бы в военных целях.

— Скажи, Хрысьця… — спросила Вынтэнэ, — А ты в каком звании? Лейтенант? Капитан?

— Ни в каком, — отрезала Хрысьця. — Я вообще не из спецслужб. Хотя иногда приходится к ним обращаться — вот как сегодня.

Зазвонил телефон.

— Так,

 — ответила Хрысьця, — Усё добра, Насьця. Так, ў тваёй лябараторыі. Адпачывае. Што? Згода! Перадам.

Она положила трубку.

— Насьця передаёт тебе привет. Говорит: оставайся тут столько, сколько нужно. Можешь даже заночевать.

— Дзякуй, — сказала Вынтэнэ.

Она потянулась и лягла.

— Але ўсё ж такі, на каго ты працуеш?

— На сябе, — ответила Хрысьця. —

І на іншых навукоўцаў. І на цэлы сьвет.

— То есть?

— Нам, учёным, приходится защищать результаты своего труда. И рассчитываем мы только на свои силы. Все остальные — полиция, спецслужбы — просто не понимают важнейших аспектов нашей работы.

— Да что тут не понимать?!

Хрысьця вздохнула.

— Видишь ли… Научная работа не является линейным процессом. Мы следуем некоторым правилам, придерживается определённой последовательности… Но практически все великие открытия происходили случайно. Мы никогда с точностью не знаем, что именно найдём. Да и найдём ли…

— Это и я понимаю, — сказала Вынтэнэ

— Кроме того, в нашей работе всё взаимосвязано. Находка в одной области может косвенно привести к неожиданному прогрессу в другой.

— Это как?

— Вот тебе пример. Несколько лет назад прафэсарка Ганна Кісліцына

подготовила и издала курс лекций на тему «Новая літаратурная сітуацыя». Один из косвеных эффектов — стремительный прогресс в молекулярной биологии. И кто мог это предвидеть?

Вынтэнэ пожала плечами: и действительно, как такое предугадать?

— Научная работа настолько сложна, что защищать его должны сами учёные. Только мы более или менее понимаем, что мы делаем и каковы возможные последствия для человечества. Гуманитарные науки не менее важны, чем естественные. Работы по антропологии, литературоведению, гендерной лингвистике могут изменить мир даже сильнее, чем исследования в области атомной физики или микроэлектроники. Хорошо, что государства этого не понимают! Иначе спадар Авечка шпионил бы не только за Насьцяй Сьвеціловіч, а и за Маякоўскай, Вінцуком, Уладзем, мной…

— Как ты узнала, что он шпион? — перебила Вынтэнэ.

— Мы давно об этом догадывались, но ничего не могли сделать. На Чукотке его вызвали бы куда надо и допросили как следует. Начали бы угрожать, шантажировать, может и побили бы. Обыскали бы его дом, прослушивали бы телефонные разговоры. Но Литва — свободная страна. Чтобы кого-либо арестовать, допросить или обыскать нужны доказательства. В случае с Авечкам их не было — он не делал ничего противозаконного.

Хрысьця закашлялась и продолжала:

— Если бы не ты, мы бы его ещё долго ловили. Но ты вскружила ему голову и он начал делать ошибки.

— Вскружила голову?