Город Перестановок

— А тебе никогда не хотелось поблагодарить Бога, когда твои дела шли хорошо? — спросила Франческа. — Не хотелось попросить у Него сил, когда ты в них нуждалась?

— Нет.

— А мне — да. Хотя я знала, что Бог безразличен. И если Бог — причина всего, то он же — причина стремления использовать слово «Бог». А значит, всякий раз, когда я извлекаю из этого стремления силу, утешение или смысл, именно в Боге источник этой силы, утешения, смысла. И если Бог — хотя он и безразличен — поможет мне принять то, что со мной будет, почему тебя это так печалит?

* * *

По пути домой Мария сидела в электричке рядом с мальчишкой лет семи, всю дорогу дёргавшимся под беззвучные ритмы нейроиндуцированной ВМУЗ — видеомузыки с участием зрителя. Нейроиндукцию разработали для лечения эпилепсии, но самое распространённое её применение словно вызывало те самые симптомы, которые данная технология изначально должна была снимать. Искоса поглядывая на мальчика, Мария видела, как бегают за зеркальными очками его глазные яблоки.

По мере того как потрясение от известия постепенно слабело, Мария начинала видеть всё яснее. На самом деле причина крылась не в религии, а в деньгах. «Она хочет быть мученицей, не дать мне потратить ни цента. А всё прочее — рационализация. Должно быть, она набралась от своих родителей всей этой ерунды о том, как важно не быть „обузой“, не нагружать чрезмерно следующее поколение, не „разрушать лучшие годы их жизни“».

Велосипед она оставила в камере хранения на Центральном вокзале. Ехала домой медленно, среди лениво ползущих по случаю воскресного вечера машин, всё ещё чувствуя себя выжатой и трясущейся, но уже чуть более уверенной — теперь, когда она имела возможность всё продумать. От двенадцати до восемнадцати месяцев? Она соберёт деньги меньше чем за год. Уж как‑нибудь. Она покажет Франческе, что способна выдержать эту ношу, а когда это будет сделано, мать перестанет выдумывать отговорки.

Дома Мария поставила вариться овощи, затем поднялась в спальню и проверила почту. Шесть посланий лежало в рубрике «мусор», четыре в категории «Автоверсум», а в «скучных, но прибыльных» — ничего. После её письма в «Автоверсум ревью» почти каждый подписчик успел с ней связаться. Поздравления, запросы дополнительных данных, предложения сотрудничества плюс несколько пограничных обращений от сдвинутых, полных непонимания и сетований. Её успех с A. lamberti породил даже небольшую сенсацию, будучи отмечен в несколько менее специализированном журнале «Мир клеточных автоматов». Всё это выглядело до странности непраздничным, чему Мария в известной степени радовалась: так было легче видеть событие в должной перспективе.

От мусорной почты она избавилась одним движением руки по сенсорному экрану, затем мгновение сидела, рассматривая письма по «Автоверсуму» и размышляя, не поступить ли так же с ними. «Нужно всё хорошенько спланировать. Сосредоточиться на зарабатывании денег и перестать тратить время на эту муру».

Она пробежала глазами первое сообщение. Девочка-подросток из Канзас-Сити жаловалась, что не смогла воспроизвести результаты Марии, плавно переходя к описанию собственной мучительной версии эксперимента. Мария остановила и стёрла файл двадцать секунд спустя: она уже дала пространные ответы на полдюжины подобных писем, тем самым полностью исчерпав всякое чувство долга, которое испытывала по отношению к «сообществу Автоверсума».

Запуская второе письмо, она почуяла, что внизу что‑то горит, и вдруг вспомнила, что плита свихнулась ещё в пятницу — теперь за всем требовалось присматривать, нельзя было даже дистанционно выключить конфорки. Повысив громкость на терминале, она поспешила в кухню.

Шпинат превратился в пригоревшее месиво. Мария запустила кастрюльку через всю узенькую комнатку, и та отскочила почти прямо ей под ноги. Вновь схватив кастрюльку, Мария принялась дубасить ею о стену возле плиты, так что плитки кафеля треснули и посыпались на пол. Крушить дом оказалось лучшей разрядкой, чем она могла предположить. Всё равно, что рвать на себе одежду или волосы либо причинять себе боль. Она без устали лупила по стене, пока не сбилось дыхание. Голова кружилась, лицо пылало; она обливалась потом от странного жара, который не вспыхивал в ней со времени детских истерик. Мать касается её щеки тыльной стороной руки, отирая гневные слёзы. Прохладная кожа, прикосновение обручального кольца. «Тссс. Посмотри, в каком ты виде. Вся горишь!»

Немного погодя она успокоилась и заметила, что сообщение наверху по‑прежнему звучит. Должно быть, отправитель запрограммировал его проигрываться по кругу, пока адресат не подтвердит получение. Мария села на пол и прислушалась.