Город под кожей

Мэрилин начала рассказ с самого начала. Она выглядела ранимой, но стойкой, скорее покорившейся судьбе, чем опечаленной. Постепенно, запинаясь, она рассказала то, что вместила память, – как шла ночью, как на нее напали, о запахе кожаного колпака, поездке на микроавтобусе, пытке в подвале, различных видах боли, которые она испытала, слабой радости избавления и порче, которую невозможно целиком исправить. Она говорила, пока не достигла точки, в которой все слова иссякли, оставив после себя лишь пустоту.

Потом Мэрилин натянула на себя мешковатые брюки, футболку, рабочую рубаху и толстую шерстяную кофту, вновь покрыв себя защитным слоем одежды.

– Мне пора идти.

– Нет, не пора, – возразил Зак. – В целом мире не найдется причины, по которой ты должна уйти. Я хочу, чтобы ты осталась на ночь. Хочу, и все!

– Я не могу.

И не осталась. Когда Мэрилин все-таки ушла, Зак с удивлением обнаружил, что испытал подленькое облегчение. На него свалилось слишком много. Он сомневался, что способен подобрать идеальные фразы или волшебные действия, которые враз бы все исправили. Если таковые и существовали, то на их поиски, пожалуй, ушел бы весь остаток жизни.

33. Обычный человек

Улицы словно вымерли. Мэрилин Дрисколл уходила все дальше от квартиры Зака, через квартал искусств и ремесел, сквозь хитросплетения и наслоения города. Хотя она чувствовала себя незащищенной, на душе стало легче. Зак рано или поздно все равно узнал бы, так почему сразу не рассказать?

На полпути к отелю сзади послышался шум автомобильного мотора. Мэрилин ни капельки не удивилась, когда, чуть повернув голову, заметила помятый «Кадиллак» цвета «синий металлик». Как же, как же. Лимузин медленно проехал мимо и остановился впереди. Мэрилин продолжала идти, пока не поравнялась с машиной, и только тогда остановилась и заглянула в окно. За рулем с несчастным, виноватым видом сидел Билли Мур. Прежде чем он успел что-либо сказать, девушка открыла дверцу и села рядом – как сделал бы благодарный попутчик.

– Я тебя ждала, Билли. Где ты пропадал так долго?

Водила не нашелся, что ответить, и по дороге к дому Вроблески они больше не обменялись ни словом. Билли даже радио не стал включать. Когда машина въехала за железные ворота, Билли Мур повернулся к Мэрилин и сказал:

– Извини. Я совсем запутался.

Вроблески ожидал их прибытия во дворе. Мэрилин бесконечное количество раз проигрывала сцену их встречи в уме, перебирая все вероятные оговорки и альтернативные концовки. Вроблески в этих сценариях неизменно выступал чудовищем и злодеем. Теперь, увидев его воочию, она даже пожалела, что он оказался не очень похож на дьявола. Да, быковат и, несомненно, в состоянии причинить какое угодно зло, но все-таки обычный человек. Мэрилин охватило жестокое разочарование.

Вроблески взглянул на пленницу без особого интереса, потом повернулся и пошел прочь, на ходу подав Акиму условный знак. Нет, этого она не допустит.

– Вроблески! – крикнула Мэрилин. – Не уходите. Вы обязаны объясниться.

Он бросил на девушку отсутствующий взгляд.

– Ты так считаешь?

– Да, считаю.

– Мне реально пофиг, что ты там считаешь.

– Нет. Этого мало.

Вроблески посмотрел на нее, как на результат неудачного лабораторного опыта – неожиданный, но в то же время не представляющий особого интереса.

– Довольствуйся тем, что есть. Захотелось разыграть драму? Устроить сцену? Я в этой пьесе не играю.

Мэрилин бросилась к нему. Хозяин дома даже не пошевелился. Разве что пальцами щелкнул? В любом случае, прежде чем Мэрилин успела к нему подскочить, между ними встал готовый навести порядок Аким. Мэрилин ощутила удар по голове и сразу же – укол шприца. Руки Акима пробежали по ее телу, проникая в места, куда их не звали. Ей то ли показалось, то ли он действительно сказал:

– Не волнуйся, скоро все закончится.

И начался знакомый кошмар. Некоторое время девушка еще могла извиваться и кричать, потом туловище опутали веревки, рот заклеили толстой изолентой, и она перестала что-либо видеть. Ее уволокли по двору в глубь огороженной территории, потом вниз по ступеням в подвал, размеры которого она не могла определить навскидку. Там было жарко и воняло физической усталостью. Мэрилин почудилось, что она слышит голоса, – возможно, работал телевизор. Остаток короткой ночи она провела на спине, связанная, незрячая, неподвижная, вялая, бесчувственная. Полностью готовая к тому, что последует.

34. Шкура

Билли Мур стоял рядом с Вроблески, охваченный легкой дрожью. По совершенно непонятной причине ему хотелось вмешаться и жестоко отмудохать крысенка Акима. Что его останавливало? Страх перед Вроблески? Да, это весомая причина, но страх – скорее симптом болезни, а не сама болезнь. Билли чувствовал, как где-то внутри его, в самой сердцевине растекается лужа сковывающего малодушия.

Вроблески опустил ладонь на плечо Билли. Видимо, такой жест считался у него за проявление дружеского расположения.

– Для тебя, старик, война закончилась, – сказал он. – Свободен, как птица. Ты больше не работаешь на Вроблески.

Билли все еще боялся позволить себе расслабиться.