Город потерянных

Смеющаяся Сонька. Кир, разглагольствующий на тему крокодилов-мутантов. Вечно встревоженная Кирина тетя Мэвис. Мама, которая улыбается во все свои тридцать два зуба и одна в двадцать первом веке выглядит словно сошедшая с обложки журнала девяностых годов. Электронное табло… бесконечность…

Три восьмерки. Три бесконечности. Самая первая – больше двух других. Это как десятки и сотни с единицами: сначала в записи ставятся сотни, потом – десятки, потом – единицы, потом – десятые, сотые, тысячные, и так далее. Мы попали в мир, где все три бесконечности объединились в одно целое и создали свой мир без времени. Мир, который, может быть, никогда не присутствовал на карте. Мир, который давно поглотил в себя все хорошее и оставил на коже лишь безобразные рубцы и уродливо затянувшиеся шрамы, как память о том беспечном прошлом, которое здесь когда-либо было.

Но черт возьми, он определенно таит в себе какую-то загадку, которую мы должны разгадать, чтобы унести отсюда ноги!

Дэвид, восемь лет назад потерпевший авиакатастрофу и застрявший тут один на один с дикарями, уже опустил руки и окончательно принял во внимание, что выбраться отсюда нельзя, и что он – заложник этого ужасающего города.

Но я так просто не сдамся.

Меня разбудили ритмичные толчки в правое плечо, не больные, но достаточно ощутимые для того, чтобы открыть глаза и недовольно покоситься на нарушителя спокойствия.

– Аза? Все хорошо? – Дэвид пристально смотрел на меня сквозь смешные овально-квадратные очки.

– Что? Да… Да… Который час? – я приподнялась на локтях с земли. В пещере сделалось совсем темно, и лишь лучик от примитивного факела проникал в одну из щелей, освещая лицо парня.

Он огляделся:

– Кажется, уже поздняя ночь. Извини, не хотел тебя будить. Мне показалось, что ты… плачешь.

Я уловила какое-то движение на своей щеке, и только сейчас до меня дошло, что я действительно ревела как маленькая.

– Все хорошо, серьезно, – я придвинулась к стенке, и, дождавшись, пока это же сделает Дэвид, пробормотала: – опять этот дурацкий сон.

Парень прищурился:

– Поподробнее?

– Когда мы сюда попали, – начала я, – мне стал часто сниться лишь один сон, где родители предают меня и кидают в подарочную коробку с полуразложившимися трупами Соньки и Кира. Обычно за этим сном следуют обрывки воспоминаний, не казавшимися мне особо важными, когда я была в Каролине, но уже потихоньку обретающими смысл. Один из таких – мы двигаемся к самолету, чтобы занять посадочные места, и стюардесса что-то спрашивает у охранника, на что он ей отвечает: я не верю в это. Я согласна, звучит как бред, но что, если она что-то знала?

Дэвид от неожиданности приоткрыл рот и часто-часто заморгал.

– Ты серьезно так думаешь? – спустя минуту молчания скептически спросил он.

– Иначе быть не может.

Мы уставились друг на друга так, будто у каждого из нас выросло еще по три дополнительные головы на плечах.

– Я уверена, что она что-то знала, – прошептала я. – И я просто уверена, что она когда-то была здесь.

– Ты же понимаешь, что это бредовая догадка, – он резко встал и стал нарезать круги по пещере, – я не знаю ни одного человека, который смог бы выбраться отсюда. Тем более, я не знал ни одного человека, который смог выжить в современном мире, если он даже и покинул эту обитель.

– Но послушай меня! – я тоже встала, – нужно хвататься за каждый шанс. Что, если она, допустим, оставила улики для таких же, как мы? Карту там какую-нибудь, навигатор?

Мы спорили еще очень долго, пока не услышали приближающиеся к нам шаги. Сомнений не оставалось: теперь, наверное, нас решили сжечь, а не начать сюсюкаться.

Мы легли на пол и притворились мертвыми, что не дало никакого эффекта, потому что мой мозг, почуявший неладное, решил, что нужно активизировать все до единой клетки в организме, и приказал им двигаться в самом быстром режиме, который только у них имелся. Я попыталась зажать уши, но стремительно приближающиеся шаги не дали мне этого сделать. Я поплотнее зажмурилась и сжалась, готовясь к самой страшной участи.

Послышались голоса. Тихие и странные, несомненно, размышляющие, откинули ли мы копыта или просто-напросто притворяемся.

– Не делайте из нас дураков, – услышала я до боли знакомый голос. – Уже ужасно затертый трюк.

Дэвид тяжело вздохнул, и, когда я открыла глаза, увидела, что он сидит, показывая этим, что, собственно, никто не умирал. С дальних углов стали слышаться недовольные бормотания Кира и Соньки.

– Ну хорошо, ужасно затертый, – он поднял руки вверх. – Но Суоли, ты так прекрасно выглядишь! Прямо глаз не оторвать!

Последнее предложение он произнес так, будто употребил его в прямом смысле.

– И это ужасно затертый трюк, – заметила дикарка-еврейка. – У вас есть шанс выбрать два исхода: либо мы сожжем вас на священном костре, либо бросим на корм животным.

Я повернулась и удивленно заметила, что она стоит не в компании стражников, а одна.