Город злодеев. Королева зеркал

– Ну, мне пришлось нанять дополнительных работников, с которыми ты встретилась внизу, просто чтобы держать журналистов и этих ужасных дозорных подальше от меня. Этим болтливым гоблинам не хватает организованности и интеллекта, но они думают, что могут делать всё, что заблагорассудится, и у них раздутое чувство собственного превосходства. – Джек вздыхает. – Я отвлёкся. Давай ответим на вопрос о моих намерениях насчёт покупки Чудо-озера и твоего дома, который находится рядом. Хотя я мог бы дать тебе несколько советов о пагубных последствиях робости и извинений при запросе информации, этого следовало ожидать, учитывая нашу разницу в силах. Однако, Мэри, я не готов рассказать тебе или кому-то ещё, почему я это делаю, да я и не должен. Я заслужил право на собственное время. – Джек отодвигает поднос с чайником, сахаром и сливками в сторону и берёт меня за руку. – Ты не возражаешь?

Я киваю, не зная, что будет дальше. Он крепче сжимает мою руку.

– Я хочу, чтобы ты знала, что не одинока. У тебя есть союзник в моём лице, и я уверяю – то, что я делаю, я делаю ради Шрама. И я обещаю, Мэри, у меня в рукаве припрятано несколько сюрпризов, которыми ты будешь очень довольна. Люди, которые стремятся уничтожить Шрам, понятия не имеют, что их ждёт. Даже не догадываются. Ах, – говорит он, глядя мне за спину, его тон мгновенно меняется. – Ты вернулся.

– Да, я купил ещё солёных огурчиков, как вы и сказали, – гремит низкий голос. – Ой! Мисс Харт! Я так рад вас видеть!

Антон, верный гигант Джека Сента, который до недавнего времени был также его охранником, маячит в дверях, занимая весь проход.

Он улыбается мне, держа бумажный пакет за две верёвочные ручки, которые утопают в его руке.

– Ты себе купил? – говорит Джек.

– Да, купил. Одну банку.

– Очень полезно для пищеварения. – Джек встаёт, и я, пошатываясь, тоже поднимаюсь на ноги, сбитая с толку предметом разговора и новой информацией. – Но каждому своё.

– Я пойду, – говорю я.

– Хорошо, – отвечает Джек. – Антон может тебя проводить. – Он обходит стол и ещё раз коротко обнимает меня. – Я буду присматривать за тобой, – говорит он и забирает пакет у Антона.

Уходя, я осознаю две вещи: во-первых, сейчас я растеряна ещё больше, чем когда вошла. И, во-вторых, слова Джека Сента о присмотре могут означать многое, и варианты проносятся в моём воображении, пока я не убеждаюсь.

Джек Сент следит за мной.

Глава шестнадцатая

Следующим утром я отправляюсь к Белле. Мы собираемся встретиться с мужчиной с татуировкой кинжала, и я делаю именно то, что она просила, – стараюсь взять себя в руки и действовать настолько профессионально, насколько могу. Я даже начищаю ботинки. Но когда я добираюсь до дома Беллы, он оказывается окружённым людьми. Может, это пресса? Или Дозор? Но здесь нет камер, серых костюмов или белых машин, выстроившихся вдоль улицы. Больше похоже на... мам. Мам из Шрама и нескольких пап. Или, по крайней мере, просто людей среднего возраста, страдающих от стресса, что обычно отличает родителей.

Дверь приоткрыта, и мать Беллы, Фантазия, что-то говорит. Я слышу только часть предложения:

– Я не могу этого сделать. Я бы хотела тебя благословить, но сейчас всё не так, как было раньше.

Её голос звучит расстроенно. Когда Фантазия видит меня, она открывает дверь и впускает меня внутрь.

– Мне очень жаль, – говорит она собравшимся людям и захлопывает дверь.

Стелла заламывает руки, стоя неподалёку.

– Я не знаю, что делать. Должны ли мы пригласить их войти?

Фантазия качает головой.

– И дать им ложную надежду? У нас больше нет магии.

Тут они обе, кажется, одновременно вспоминают, что я стою здесь, и бросаются меня обнимать в вихре кружев и атласа.

– Привет! – говорю я, уткнувшись лицом в ключицу Стеллы. – Мы с Беллой как раз собирались прогуляться...

– В парк Стрекозы. – Белла спускается по лестнице, застёгивая серебряную серёжку-гвоздик. Она извиняющимся тоном произносит: – Ты видела людей снаружи? Они все приехали сюда, потому что это место когда-то воплощало мечты в реальность, а они хотят вернуть своих детей. Кто-то пустил слух, что Дом Фантазии снова начал работать и может исполнить их желания. Душераздирающе, правда?

Я выглядываю в окно. Люди встали в круг и взялись за руки, их губы шевелятся – кажется, в молитве. Должно быть, это очень страшно – не знать, где твои дети.

Стелла скрещивает руки на груди и прислоняется к двери.

– Нет ничего плохого в том, чтобы позволить им остаться там, но я не готова их впустить.

– Мы уже научились с этим жить, – говорит Фантазия, – но нелегко напоминать людям, что мы больше ничего не можем. К тому же они забывают, что за исполнение желаний приходится платить.

– Плачущие люди у моей двери – это последнее, что мне нужно видеть с утра, когда я пытаюсь съесть свой тост, – ворчит Стелла. – И я хочу, чтобы эта ерунда полностью исчезла с моей стены. – Она указывает на ментальную карту, до сих пор висящую в зале. – Мне хватает того бреда, который я вижу в новостях.

– Я же сказала, что уберу всё к вечеру, – говорит Белла.