Горсть света. Роман-хроника. Части 1 и 2

Товарищ Германн тоже шушукался и тоже засиживался, чтобы не выделяться среди прочих начальников и членов партбюро, но надо было двигать и запущенные служебные дела, ибо уже начали приходить письма с жалобами на инертность и равнодушие сотрудников Учреждения, оставляющих, мол, безо всякого внимания запросы иностранных друзей СССР. Поэтому занятый делами сугубо партийными, товарищ Германн предоставил Рональду Вальдеку довольно широкое поле для самостоятельной деятельности. Новый референт принял дела от своей предшественницы, пожилой умной дамы еврейской национальности. Она откровенно обрисовала новому товарищу внутриведомственную обстановку, подводные течения, рифы и мели на пути учрежденческого корабля, потрясаемого интригами внутренними и внешними, борьбой за влияние, неясностью общих установок, целей и задач Учреждения. Оказывается, руководители Исполкома Коминтерна смотрят на это по-разному. Первые хотят, чтобы Учреждение активно и беззаветно помогало раздувать пожар мировой пролетарской революции, вторые же видят в учрежденческом аппарате лишь умелых вербовщиков душ иностранной интеллигенции: заполучив их на сторону социализма, Учреждение должно помогать практическому использованию этой интеллигенции для нужд советского социалистического строительства в любых отраслях и областях.

Во главе Учреждения еще числилась старая большевичка — родная сестра виднейшего, уже глубоко опального революционера, да к тому же еще и жена другого революционера, пока еще не снятого со своих государственных постов, однако давно стоящего в открытой оппозиции к генеральной линии ЦК партии[78]. На всех последних съездах ВКП(б) муж руководительницы Учреждения подвергался самой резкой критике и не раз выступал с покаянными речами. Родной же брат руководительницы, исключенный из партийных рядов, покинул страну и пытался там, за рубежом, создать собственную партию. Одно лишь упоминание вслух его имени, некогда самого популярного в красноармейской массе и среди советской левонастроенной интеллигенции, теперь грозило гонениями и наказаниями. Поэтому, хотя руководительница не раз отмежевывалась публично от антипартийного брата, громогласно осуждала его взгляды и вовсе не поддерживала оппозиционных выступлений мужа, роль ее в Учреждении была окончена, отставка и замена уже предрешены и оставалось только гадать, с какими новыми установками придет после чистки будущий председатель учрежденческого правления.

Тем временем референт по Центральной и Северной Европе Рональд Вальдек трудился засучив рукава. Уже подтаяли в его шкафах завалы неотвеченной иностранной корреспонденции. Иные запросы и заказы из-за границы удавалось срочно удовлетворить: кому посылались нужные книги, кому — наборы плакатов, кому — комплекты журналов и серии фотографий. На имя Вальдека все чаще стали приходить благодарственные письма и трогательные изъявления признательности. Между тем подошла и партийная чистка.

В те времена партийные организации нескольких близких «по профилю» учреждений и ведомств были как правило объединенными: Ронино учреждение проходило чистку вместе с Наркоминделом и Секретариатом Председателя ЦИК и ВЦИК,[79] Калинина. Именно в помещении Приемной «всесоюзного старосты» и происходили в послерабочие часы открытые партсобрания всех трех объединенных коллективов, где и «чистили» партийцев.

И тут-то, в третий раз, чуть не сыграл в судьбе Рональда роковую роль злополучный «Смит и Вессон».

Перед тем как идти на собрание, посвященное как раз проверке самой руководительницы Учреждения, Роня решил передать на улице, перед входом в Секретариат Калинина, свой револьвер Герке Мозжухину, чтобы тот снова припрятал оружие в старом тайнике. Екатерина Георгиевна давно настаивала, чтобы опасная вещь исчезла из дома. Свидание же с Геркой Роня непредусмотрительно назначил по телефону у входа в Приемную. Герка легкомысленно опаздывал, а Роня с опасным предметом в кармане околачивался у входа, злясь на Герку. Сам Калинин должен был появиться с минуты на минуту — он был председателем комиссии по чистке.

...Вместо Геркиного лица перед Роней внезапно возникло бледное и злое лицо Екатерины Георгиевны. Она из телефонного намека Рони вдруг поняла, куда и с чем направляется ее муж для встречи с Геркой.

Она схватила Роню за руку и потащила по Моховой, от угла Воздвиженки к Румянцевскому музею. Тут-то навстречу им и попался Герка Мозжухин. Она заслонила собой молодых людей в каком-то темном уголке, велела Герке убираться со свертком подальше — понезаметнее и, главное, побыстрее — а мужа поволокла назад, к Приемной, где и покинула его, тихо приговаривая:

— Два патентованных идиота! Господи, помилуй этих несмышленышей!