Господь, мы поднимаемся

Наравне с более старшими подростками шли дети пяти-шести лет. Некоторые из них старались придать своим лицам выражение строгости и серьёзности, как и положено крестоносцам, отправляющимся в дальний поход, но спрятанная внутри радость всё равно вырывалась наружу, и их глаза светились от гордости и счастья.

– Это ангелы идут, – прошептала какая-то крестьянка у обочины, провожая взглядом бесконечный поток детей. Над головами плыли хоругви, сколоченные из досок деревянные кресты.

Надо отдать должное гению пастушка Стефана. Как только его армия начала выходить из Вандома, он приказал детям разбиться на отряды и двигаться в сторону Марселя самостоятельно. Одиннадцатилетний мальчик как-то сумел понять, что запасов продуктов у детей нет, и что если все пойдут по одной дороге, то передние части разорят все деревни на своём пути, а задним придётся идти как по выжженной земле.

Приказы Стефана передавала целая сотня добровольных ординарцев, в основном из детей дворянских родов. Некоторые из них были на лошадях. Можно было видеть, как от тесной толпы у носилок время от времени отделялся какой-нибудь юный всадник и, поднимая пыль, скакал вдоль двигающегося потока детей, что-то выкрикивая на ходу.

К самому Стефану было не подойти. Пророка окружали только дети из знати, не подпуская к нему остальных. У дворянских детей имелось серебро – на обед пророку с поклоном подавали жареную гусятину, украшенную зеленью форель и пироги с мёдом и изюмом. Вихрастый одиннадцатилетний пастушок был оглушён своей славой. Его боготворили. Ловили каждое его слово. Охраняли, как великую драгоценность.

Для всей массы детей он являлся каким-то мистическим существом, ипостасью света, небесным откровением, материализовавшимся в теле мальчишки. Говорили, что его приход в мир был предначертан давным-давно, дети передавали друг другу слухи о том, что какая-то женщина нашла в пыли и паутине чердака старую икону, а на ней выцветшими от времени красками был изображен мальчик с лицом Стефана.

Мальчишке приписывали многие чудеса и исцеления, и он сам уже искренне верил, что способен творить чудеса самостоятельно, без всякого ангела, с нетерпением ожидая момента, когда перед ним расступится море. Когда его никто не видел, он готовился к этому моменту, простирая вперёд руки, а затем разводил их в стороны, словно раздвигал по сторонам бездну вод.

Ему не давали и шага ступить по земле, неся на плечах в устланных коврами носилках.

– Слава пророку нашему Стефану. Слава!!! – разносилось раскатами по холмам и перелескам.

Проверить, будут ли облака расступаться перед святым воинством, пока не представлялось возможным. Небо до горизонта было чистым, безоблачным, в синеве ярко сверкало солнце. Над дорогой поднимались столбы пыли. Позади отдельными точками брели родители, не в силах вернуться домой без своих детей.

В какой-то момент на обочине метелицей закрутился людской водоворот. Крепкий плечистый мужчина в одежде купца с размаху врезался в живой поток, очевидно, разглядев среди множества проходящих лицо своего ребёнка. Ему кричали: «Прочь», – но он никого не слушал.

Это только в сказках толпа нападает на героя по очереди, давая ему шанс победить. В жизни всё происходит иначе. Дети набросились на него сразу со всех сторон, повисли на нём, как собаки на медведе. Выкатив глаза, с багровым лицом, мужчина с невероятным усилием сбросил с себя несколько человек, всё ещё пытаясь прорваться в середину потока, туда, где он увидел своего ребёнка, а затем полностью исчез в сутолоке и водовороте детских голов.

– Демон! – кричали мальчишки. – Бей демона!

Его били кулаками, ногами, палками, с которых послетали узелки. Вначале он ещё пытался подняться на колени, затем остался лежать на земле.

Мальчишки, которые его били, не думали, что где-нибудь дальше по дороге сейчас могут точно так же бить их отцов или матерей. Стефан разделил мир на две разные стороны. А ребёнок этого купца, скорее всего, даже не заметил сутолоки, возникшей за его спиной.

Потом этого мужчину можно было видеть на обочине дороги. Он сидел, закрывая разбитую голову грязными от крови и пыли руками и тихо стонал.

– Слава Святому воинству! – гремело мимо него по дороге.

Позже летописцы напишут, что столько счастливых детей в одном месте ещё не видел мир. И больше не увидит.