Господь, мы поднимаемся

Дальше всё произошло неожиданно. Из-за деревьев послышался неясный шум, что-то свистнуло, и в её бок воткнулась стрела. Косуля резко бросилась в сторону, упала, забилась на земле, попыталась вскочить на ноги, и в следующее мгновение на неё навалилось несколько грязных оборванных мальчишек, нестерпимо пахнущих человеческими запахами.

– Держи её! Нож!!! Да давай же нож! Горло, горло режь, – кричали мальчишки.

Бьющиеся ноги косули придавили к земле. Широкий, с костяной рукояткой нож нестерпимо медленно и тупо въедался в мокрую от крови шерсть. Издав булькающий, всасывающий звук, косуля ещё несколько раз сильно дернулась, затем её расширенные от ужаса и боли чёрные глаза остекленели.

– Давай ее сразу разделывать. Разожгите костёр. Мария, набери сухих сучьев, – крикнул сидящий верхом на косуле мальчишка с прилипшей к мокрому от пота лбу прядью светлых волос, весь измазанный липкой кровью.

– Вот повезло. Столько дней одними грибами да каштанами питаемся, – весело перекрикивались другие мальчишки.

Через десять минут туша косули была освежевана. На тлеющие угли положили сухую траву и веточки, раздули огонёк. Задымился разгорающийся костёр. Часть разделанного на куски мяса была подготовлена к жарке, часть пересыпана солью и спрятана в узелки. Мария и Патрик в это время собирали в лесу дрова.

В поисках еды мальчишки из парижского отряда на какое-то время отклонились в сторону от основной массы детей, прошедших на Марсель. Прошло больше месяца с того момента, как они покинули Вандом. Лица и руки детей стали коричневыми от загара, грязные рубахи и туники пропахли дымом костров. Рубаха на Патрике порвалась по шву, из глубокой прорехи виднелся бок худого детского тела с выступающими ребрами.

Они преодолели огромное расстояние, но самым странным для Марии казалось то, что дети забыли, что их дорога имеет два конца. Очень скоро игра закончится, и им придётся проделать весь этот огромный путь обратно домой уже не надувшимися от важности крестоносцами, а обыкновенными, беспомощными детьми. Но дети продолжали идти вперед с таким настроением, словно идут в один конец, черпая друг в друге веру, что направляются прямо в рай.

Пока Патрик даже не заикался о возвращении. Зачем ему пустая лачуга с призраком мамы, когда перед ним весь мир. Пророк освободил его от взрослых, мальчишки называли его братом, впереди его ждали новые приключения и слава героя – лучшего детства семилетний мальчик и представить себе не мог. Мария терпеливо ждала.

И сейчас, собирая в лесу дрова, девочка время от времени поглядывала на брата; он думал о жарившемся мясе косули, она же с тоской размышляла об увеличивающемся расстоянии обратного пути.

Впереди среди деревьев показался просвет. В поисках сухих сучьев девочка чуть отстала от брата, а затем услышала приглушенный вскрик. Подняла голову и увидела, как Патрик побежал прямо в кустарник, за которым среди зелени кустов просматривались синие просветы.

Ещё не понимая, что случилось, Мария бросилась за ним следом. Подбежала и тоже охнула. Через сотню шагов деревья и кустарник заканчивались, дальше находился обрыв.

А внизу, за обрывом, синело бескрайнее море.

Они стали первыми, кто его увидел. На лице брата светилась восторженная улыбка. Картина была просто потрясающей.

Двумя фигурками они стояли где-то на середине большой, поросшей лесом горы, дальше шли отвесные жёлтые скалы, иссечённые замершими потоками оползней из мелких камней, а за скалами не было ничего, кроме ярко-синего неба и моря.

Бескрайнее море искрилось и блестело на солнце, уходя в необъятные дали, куда уже не хватало взгляда. Береговая линия была изрезана бухтами, прямо в море виднелись белые скалы, поросшие низкими деревьями, с такого расстояния похожими на зелёные пятна мха.

Море поражало своими пространствами. Марселя дети не увидели, он скрывался за врезающимся в синеву мысом.

– Вот и всё, – беззвучно шепнула сама себе Мария-Луиза.

– Вот и всё. Дошли, – словно озвучивая её мысли, произнёс брат.

Пахнущий йодом ветер с моря трепал его отросшие волосы.

Стефан увидел море спустя несколько часов, при подходе к Марселю. Он приказал поставить носилки на землю, вылез из-под балдахина и долго смотрел на открывшееся вдалеке бескрайнее пространство воды.

– Завтра оно перед нами расступится, – сказал он почтительно стоящим рядом мальчишкам из его свиты. Возбуждение, не покидавшее пастушка с момента встречи с монахом, достигло своего предела, внутренняя дрожь била всё сильней. Завтра должно было случиться чудо.

– Завтра, завтра, – непрерывно повторял он про себя, возвращаясь в носилки. Ему предстояла бессонная, наполненная лихорадочным возбуждением ночь. Надо было молиться, готовиться к чуду.

Завтра все должны были увидеть силу его веры.

Море

Утром следующего дня горожане Марселя стали свидетелями потрясающего зрелища.

По всей прибрежной линии растянулись толпы загорелых оборванных детей. Не заходя в город, они сразу отправились на берег моря. Дети молились. От тысяч голосов шёл непрерывный гул.