Господа гусары, молчать!

Засыпая кофе в турку, Алена посматривала на отца и думала, что в свои шестьдесят он еще сказочно хорош. Строгие мужественные черты лица, густая шевелюра с благородной проседью, аккуратная борода, подтянутая фигура. Есть такие мужчины, которые с возрастом становятся только привлекательнее. Не зря его жены все моложе и моложе. О первой Алена знала только то, что они поженились двадцатилетними студентами и прожили вместе два года. Мать младше его на двадцать два года, а Светка на двадцать восемь.

— Ну ты и молодец, — сказал отец, когда она поставила перед ним чашку и сахарницу. — Мать мне ночью позвонила в панике: Алена пропала. А сейчас заявила, что ты в проститутки записалась и хочешь открыть личный бордель. Но я-то знаю, что все ее бредни надо не на два, а на двадцать два делить. Так что хотелось бы твою версию выслушать.

Если и были у Алены сомнения, в какой форме все изложить, то после такого тут же испарились. В проститутки, значит, мамочка? Ну ладно, стрелять так стрелять.

И она выложила все максимально близко к тексту. О том, как мать ночью звонила любовнику и умоляла его приехать. И о том, что сказала ей утром. Ну и разговор в прихожей, разумеется, тоже дословно пересказала. Разве что свои слова о старухе и зависти слегка сгладив.

— Па, я понимаю, действительно надо было смску написать, что не приду. Хотя бы для того, чтобы не было этого дурдома. Но… так уж получилось.

— Надо было, само собой. Что теперь говорить. А каким местом в такой ситуации думают, можешь мне не рассказывать, в курсе. Парень-то хоть нормальный?

— Не знаю, пап. Там посмотрим.

— Ну ты даешь! — отец покачал головой. — Сначала надо было посмотреть, а потом уже…

— Па, ну ты мне еще стихи Асадова почитай, — скривилась Алена.

— Кого?

— Да был такой пронзительно пафосный поэт. С полвека назад страшно популярный среди романтичных школьниц. «Пусть любовь начнется, но не с тела, а с души. Вы слышите, с души», — с подвывом продекламировала она.

— Ну, это сейчас пафосно звучит, может быть. А вообще, извини, кое-что в этом все-таки есть. А то интересно у тебя выходит. У матери — смешные блядки, а у тебя возвышенная страсть. Только потому, что ты на восемнадцать лет моложе и задница у тебя более упругая? Все-таки не мешало бы хоть немного узнать, с кем в постель ложишься.

Алена обиженно надулась, и отец поспешил перевести разговор на другую тему.

— Ладно, оставим это. Твоя жизнь, тебе ее в унитаз и спускать. С матерью тебе оставаться определенно не стоит, раз уж так все закрутилось. К себе не зову, со Светкой ты точно не уживешься. Денег дам, но с условием.

— Гостей не водить? — с сарказмом усмехнулась Алена.

— Квартиру я тебе сам найду, у Светы брат риэлтор. И сам буду за нее платить. Устраивает?

— Мне хоть посмотреть-то можно будет сначала?

— Можно. Хотел спросить, что ты думаешь об учебе за границей с осени, но, похоже, это уже не актуально.

Алена выразительно промолчала.

— Все, дочерь, спасибо за кофе, — отец встал. — Надо бежать. Как будут новости, позвоню. Потерпи немного. Постарайся не нарываться на конфликты. Как-то не хочется участвовать в опознании ваших трупов.

Он поцеловал Алену в макушку, быстро оделся и ушел. Вздохнув с облегчением, она вернулась к себе, сняла с себя все и блаженно нырнула под одеяло. Спать-спать-спать… Но не успела задремать — квакнул телефон: пришло сообщение в контактике.

«Ты учишься в субботу?» — писал Стас.

Ясно-понятно, телефон ее у него так в черном списке и остался. Чтобы сама не звонила. Поэтому и через ВК.

«Одна пара с утра».

«Приезжай потом. Я до вечера свободен».

Ага, вот как у них все будет. Может ли она, хочет ли — пофигу. Он свободен — подорвалась и полетела. Ну что ж, за что боролись, на то и напоролись.

14

— Ты сегодня странный какой-то, — сказала Кристина, взъерошив ему волосы.

Она была его любимой клиенткой. Не в том смысле, что Стас испытывал к ней какие-то чувства. Скорее, не испытывал негатива и даже сочувствовал. В двадцать лет Кристина попала в автокатастрофу, пришлось сшивать буквально по кусочкам. Никакая пластика не могла избавить ее от шрамов на лице и теле. Сейчас ей было тридцать, жесткий корсаж-корсет, полностью закрывавший грудь и живот, она не снимала даже с ним. Но, как ни странно, несчастье ее не озлобило. Кристина была мягкой, спокойной, очень доброжелательной. Только с ней Стас позволял себе расслабиться, поболтать по-приятельски за чашкой кофе с коньяком.

— Крис, я встретил девушку, в которую мог бы влюбиться, — вздохнул он, одеваясь.

— И что?

— А то, что я не могу себе этого позволить.

— Почему?

— Подумай сама, сколько я смогу скрывать, чем занимаюсь?

— Ты можешь заняться чем-то другим, — она пожала плечами, словно речь шла о том, чтобы вместо танчиков играть за компом в морской бой.

— Такие вещи рано или поздно все равно всплывают. К тому же ее мать — моя клиентка.

— Ни хрена себе! — присвистнула Кристина. — Да, это уже серьезно. Угораздило же тебя.

— Да вот так уж.