Господин барон

— Ничего, это дело житейское. Глядишь, еще отстроитесь, какие ваши годы! Не всем так везет, как мне — и донжон цел, и стены замковые, и рыцари в городе службу несут, и полсотни вооруженных слуг, как говорил классик — готовых фантазии любые старика в любое время поддержать оружьем!

Головастик выглядел задумчиво. Кажется, он начал подозревать, что с войной чуть-чуть поспешил.

— Справа дома, которые решили отдать под казармы. Конечно, будет тесновато, но ничего, поместятся. — Я наступил на ногу пытающемуся возразить что-то управляющему. Знаю, что это не казармы, знаю! Зато они большие и внушают! — Слева хозяйственные постройки. — Очень кстати замычала корова. — Вот, как видите, замок готов к осаде, все свое. В подвалах еще и грибы выращиваем. — Эгельберт раскрыл было негодующе рот, но проследил за моей поднятой ступней и промолчал.

— Вот кухня. Это наша дорогая мадам повариха. Самый мирный человек в замке!

Большой круг, средний и малый — названия мишеней, которые как-то упомянула мадам ван Шторре. Дескать, большой это для топоров и тесаков, средний для ножей, а малые она вешает на нитках в разных неожиданных местах, чтобы тренироваться в метании вилок и прочего нестандарта. И теперь повариха показывала Марти классический бросок ножа. Кухонного. Развевающиеся волосы, раскрасневшееся лицо, в левой руке сразу три ножика — очень ответственная дама. В мишени торчали еще несколько ножей из предыдущих попыток, и один как раз, сверкнув в полете, с тупым стуком ударился рукоятью о край деревяшки и улетел в сторону, зазвенев по камням.

— Нет-нет, милочка, не так… как же тебе объяснить? Ну вот представь, что кидаешь в конкретного человека. Я всегда представляю того мясника из города, он вечно пытается убедить меня взять не то мясо, и получается вот что: — Взмах, стук, нож наполовину ушел в центр мишени. — Пойми, тут надо не только рукой швырять, но и душой направить!

Марти, вернувшись с подобранным ножом, глянула в мою сторону и… нож снова ударился рукоятью.

— Повариха и ее воспитанница. Как я и говорил — самые мирные люди в замке. Пойдемте дальше, бедная девушка очень смущается при виде незнакомых мужчин и выражает это таким смешным способом, не будем ее тревожить. Продолжайте, Магда, продолжайте!

Повариха, помахав нам рукой, дернула за рукав злобно шипящую как змея Марти, показала ей на мишень и протянула один из ножей. Чуя, как на моей спине проступает явственно видимое боевому подругу перекрестье, я быстро потащил за собой головастика.

Уже когда мы зашли за угол, донесся стук железа о дерево и стук упавшей с упора от силы удара мишени.

Я облегченно вздохнул, огляделся.

Эрдар Фиск, старший (после недавнего повышения) стражник, убрал ногу с окровавленной плахи, еще раз протер пучком соломы топор и вопросительно на меня уставился.

— Господин барон?

— Все в порядке, Эрдар?

— Ну, а как же. Я вот… головы. Ага. Удобно. — Он пнул на корзину, из которой сочилось на редкую траву что-то красное.

— Понимаю, понимаю. А что просто шею не свернули?

— Да как-то это не по людски. Понятно, что все равно придется, но тут все-же быстро — тюк и готово. Я хоть и не белоручка, но все равно чуток не по себе, когда живое вот в руках бьется. — Громила-стражник смущенно потупился.

— Ничего, я тоже так думаю. Может, гильотину нам сюда поставить? Эгельберт, вы прикиньте потом.

Повернув завороженно глядящего на пятна крови зеленеющего фон Виндифроша, я подтолкнул его в спину:

— Идемте, Элепар, идемте. Все же место, где за века расстались с жизнью сотни живых существ, — головастик икнул, — обладает какой-то особой аурой. Вы чувствуете? Вижу, что так. И туристам почему-то нравится.

То, что в корзине лежат тушки обезглавленных куриц он, кажется, не заметил. Вот и ладненько. Удачно я подгадал. Так, клиент созрел, можно вести в дом. Тут главное не переборщить!

Словно в ответ на мои мысли из дыры в стене на уровне трех метров вдруг полезло мохнатое, сверкающее глазами существо, с ревом прыгнуло на ногу управляющего, несколько раз куснуло, полоснуло когтями и так же быстро под вопли жертвы метнулось в другую дыру. Я, покивал, делая вид, что не замечаю возмущения Эгельберта, и пояснил, словно в никуда:

— Пытаюсь вывести сторожевых котов, но, как видите, результат можно использовать только как диверсантов, увы. Ничего, может, еще выйдет что-то путное.

Головастик смотрел по сторонам уже не с опаской, а с откровенным ужасом, стараясь держаться поближе ко мне. Последним штрихом стали две пушки восемнадцатого века по бокам от главного входа в донжон, использовавшиеся для салюта. Сейчас рядом с ними суетился полицейский, прочищая и подготавливая к вечернему залпу.

Я поднялся на ступеньку, и так, нависая, с высоты глядя на маленького головастого книжника подытожил:

— Как видите, мой друг, мы к войне готовы. Не очень хочется, но что поделать, честь обязывает. Многое можно сказать… да к чему тут слова? Займемся делом!

— Как, прямо сразу? — Он совсем упал духом и нервно поправил очки.

— Чего тянуть-то? Приступим! Всякую войну надо начинать — с чего?

— С нападения?