Господин барон

— С планирования, мой дорогой враг! А планировать, по древнему и красивому румынскому обычаю, нужно за накрытым столом. Пойдемте, вздрогнем как следует!

— Что могу сказать — крой кафтана новейший, но стиль из пятнадцатого века, на гравюрах видел не раз (ссылка), шапка румынская аутентичная, шестнадцатый, вышивка на обшлагах венгерская народная, по вороту что-то литовского типа, а пуговицы вообще девятнадцатого. Носит все словно в этом родился, а я пробовал, это очень неудобная одежда! Кстати, двойное посвящение это же из легенд одиннадцатого века?

— Да, цитаты отсылают к Вендской Летописи, но тот кусок оригинала, вторая четверть третьего свитка, утрачен.

— Охренеть, так он что же, старше самого Графа?!!

— Иди матчасть учи, школьник! Бароны появились раньше графов! Конечно старше!

обсуждение ролика на одном историческом форуме

— О боги, почему вы меня вчера просто не убили?

— Не убил, потому что обожаю пытать врагов по утрам.

— Чудо-овище…

— Эгельберт! Мы сильно шумели? Что-нибудь разрушено?

Старик, разбудивший нас десять минут назад, сурово оглядел двух баронов, обнаруживших себя утром в одной кровати (ведь поместились же!), и выразив свое молчаливое возмущение падением нравов молодежи наконец соизволил процедить:

— Осмелюсь напомнить, господин барон, вчера был заключен вечный мир между баронствами Гравштайн и Виндифрош.

Я глянул на головастика, тот отрицательно покачал головой и тут же скривился.

— Когда?

— Вчера.

— Ничего не помню.

— Совсем?

— Воспоминания обрываются на том, как мы решили, что убивать Элепара нельзя. Во-первых нельзя оставлять одно баронство без правителя, во-вторых тебе еще чашу возвращать, а в третьих ты хороший мужик и вообще мне почти брат.

— Да?

— Ты сам так говорил!

— Никогда больше не пью с румынами… — Головастик обеими руками обхватил похмельное вместилище разума и пригорюнился.

— Ха, он еще зарекается. Мы с вами соседи, дорогой Элепар, а соседи ездят в гости. И вообще — еще раз придешь с войной и пить будем неделю!

— Чудо-овище…

Повторяться начал. Не такой уж я и монстр, кстати, просто опыта больше. Вот когда у сибиряков уводил из-под носа три вагона какого-то особого цемента, притом, что он им был очень нужен, вот тогда по-настоящему пришлось поднапрячься. Но ведь увел! И даже друзьями остались! Хотя до сих пор не уверен, что этот цемент в самом деле кому-то был так нужен, и что Митрич просто не забился с теми самыми сибиряками, что я их перепью.

— Что мы еще натворили?

— Когда вы отлучились по необходимым делам, господин фон Виндифрош собрал ваших пажей и принес торжественный обет — поклялся вернуть Чашу.

— О-о, бо-оже!

Не умеет пить молодежь. Ну или молчать во время — это с годами приходит.

— Господин барон?

— Да, Эгельберт?

— Со мной связались представители банка «Блюмшилд и сыновья». — Он поднял трубку, которую держал в руке все это время.

— Отвечайте, что все переговоры — только в самом замке. После обеда.

— Они спрашивают, не прямо, но понятно — точно ли можно рассчитывать на двухмесячный срок заключения их коллеги?

— Тогда отвечайте, что любой вопрос решаем, но мы должны удостовериться в серьезности их намерений.

— Какая сумма — серьезна?

— Эгельберт, как можно?! Мы же не террористы, чтобы требовать деньги! Пусть… вот, пусть вернут нам чашу, которую испанцы вывезли.

— Одну минуту! — Он быстро что затараторил в трубку, а я поднял кувшин и прижал к виску. Элепар, могучим усилием протащив себя по кровати, прижался к кувшину с другой стороны. Так мы и сидели, пока мой деловой и непьющий управляющий не отвлек от блаженной прохлады:

— Вернуть не могут, господин барон. Могут предоставить планы защитных систем хранилища.

На что меня толкают, спрашивается? Вот же… банкиры!

— Ладно, пусть присылают. Нам еще помогать соседушке с выполнением обета. — Старик хмыкнул, покачав головой. — Что, не одобряете методов? Или цели не по вкусу? У вас же тут вражда?

— Да какая это вражда, Александэр, скорее привычное соревнование. В конце концов мы же все эски, а не французы какие-то. Помочь соседу — дело благое.

— Причем тут французы?

— О, каждый эскенландец знает, кто тот незримый враг, что из-за кулис руководит всеми бедами Европы!

— Вы о прекрасной Франции? А разве не Британия тайный властелин?