Господин изобретатель. Часть II (СИ)

То-то и оно, выходит надо начинать с образования населения, с технологий, сначала низкого уровня, а потом и высоких и только – тогда можно массово наладить выпуск чего-нибудь технологичного: да хотя бы такой мелочи, как жиллетовские лезвия. Ведь даже в СССР до конца 80-х мужское население для бритья использовало лезвия «Нева» и «Спутник», те самые на коробочках с которыми позже появилась стыдливая надпись «для технологических целей» а потом они и вовсе тихо исчезли из продажи. А ведь Андрею Андреевичу пачечку в десять жиллетовских лезвий подарили на день рождения где-то в конце 70-х годов, сказав, что одним лезвием можно пользоваться десять раз. Пользоваться, может и можно, только после пятого раза оно уже от «Спутника» не очень-то и отличалось, хотя и не ржавело. Понятно, конечно, что в СССР в период холодной войны было не до бытовых проблем населения, но прокат тонкого листа для лезвий – это тоже технологическое достижение.

И что теперь делать? Налаживать выпуск нержавеющей стали для реакторов и спиц аппарата иммобилизации конечностей при переломах? Нет, пусть уж этим занимаются специалисты-металлурги, нам бы свои проблемы решить. Остается только подсказать тем, кто занимается цветной металлургией в России, что нержавеющая сталь – это не только химическая и медицинская промышленность, но и широкий рынок сбыта изделий для населения – от вилок-ложек до раковин и прочей сантехники. А там пусть металлурги экспериментируют со сплавами, – надо спросить, кто сейчас ведущий в цветной металлургии…

Дома увидел телеграмму от Лизы, она написала что выезжает, значит, успеет к девятидневным поминкам. Попросил дворецкого оповестить, что поминальный обед будет у нас в доме в полдень (приглашать никого не надо, все приходят сами). Дал семьсот рублей и попросил приготовить стол для близких и почетных гостей в доме, а прочим – во дворе, закупить продукты и пригласить кухарок.

Вечером пришел обещанный «массажист-костоправ». Я ожидал увидеть мускулистого детину с огромными ручищами, но вместо этого, передо мной появился некий старичок-лесовичок, низенького роста, бородатый и заросший волосами так, что виднелись только глаза, светло серые и пронзительные, как будто пробирающие тебя до самого дна души. «Лесовичок» пригласил меня в истопленную баню, где сначала просто попарил березовым веником, чему я был очень рад, так как парил он мастерски, потом, дав отдохнуть, намазал мне руку какой-то темно-зеленой жижей, велел подержать, а сам пока попил чаю. «Ага, сам пьет, а мне не предложил» – обиделся я на старика. Но тут массажист стер зелень и стал разминать мне руку. Сначала он ее просто промассировал, сделав разминающий и расслабляющий массаж. А вот что началось после, без слез я не мог сначала терпеть – он просто разламывал мне руку в локте и приговаривал: «Терпи казак, атаманом будешь!». Но, надо сказать, занимался он локтем, который просто «задубел» от трехмесячной неподвижности, к тому же максимально расслабил мышцы, то есть все было правильно. Плечо, а значит и ключица, были неподвижны. Потом опять намазал руку, и ключицу в том числе, уже другой травяной мазью, замотал тряпицей и сказал, чтобы я до утра не снимал мазь, будет жечь, но надо терпеть. И правда, жгло немилосердно, отчего я забылся сном лишь под утро…

На следующий день «народный лекарь» появился снова.

– Терпеливый ты, барин, – сказал он, массируя мне руку после парной, – некоторые господа норовят в ухо дать. А ты, видать, огонь уже прошел, остались вода и медные трубы.

Массаж и ЛФК в стиле 19 века я, в этот раз, перенёс гораздо лучше, боль была терпимая и слезы на глаза не наворачивались. В этот раз он осторожно прошелся по плечевому суставу, пытаясь как бы «заглянуть внутрь» кончиками пальцев. На этом процедура закончилась. Вновь – мазь и повязка, но жгло уже меньше, видимо, привык.

Назавтра утром приехала Лиза, а к обеду стали подходить купцы, да и простой народ, помянуть Ивана Петровича, приехал и управляющий из Купавны, а с ним – пятеро старых мастеров, давно знавших покойного. Народ за столом собрался степенный, классического купеческого вида – ни одного бритого или просто с усами, одни патриархальные рогожские старообрядцы. Хотя, почему только рогожские – мне представили фабрикантов с Урала, с которыми дед вел дела, были и из других городов, из Киева и Одессы. Приехали все руководители региональных представительств «Торгового дома Степанов». Одним словом, людей было много и все говорили о том, каким хорошим купцом был дед, как умел держать слово, как «на три аршина вглубь видел», то есть чувствовал людей и суть дела. Много чего хорошего сказали про Ивана Петровича. Лиза поплакала и я видел, что она ничего не ела и устала, поэтому проводил ее до комнаты. Лиза благодарно сжала мою здоровую руку, поцеловала в щеку и сказала:

– Какой же ты взрослый стал, Сашенька, но все не бережешь себя…