Господин изобретатель. Часть II (СИ)

Я объяснил ей, что кроме ПАСК, синтезировано еще несколько других веществ, потенциально активных в отношении палочки туберкулеза и Лиза смогла бы проверить их у Мечникова. Мечников же обещал в свое время посвятить жизнь борьбе с туберкулезом, от которого умерла его первая жена. Но, у нее был уже запущенный процесс и она была настолько слаба, что в церковь на венчание ее внесли на стуле. Так что, у Ильи Ильича личные счеты с этой болезнью.

Лиза спросила про Агеева, счастлив ли он с молодой женой? Я ответил, что свадьба расстроилась сразу же по его возвращении в Петербург, но его бывшая невеста уже вышла замуж и, наверно, счастлива, так как мне кажется, что она никогда полковника и не любила. А Агеев собирался поехать в Париж искать Лизу, после того как выполнит задание Штаба в Берлине, но пропал без вести.

– А вообще, он сказал, что ты – сошедший с небес ангел, – сказал я Лизе и заметил ее смущение при этих словах.

На следующий день мы сходили на кладбище к деду, потом поехали навестить могилу Генриха, а после обеда приехал нотариус, следователь, полицейский пристав с околоточным, которые привезли Николая и Ивана, приехал Управляющий и пришел душеприказчик Ивана Петровича.

Нотариус вскрыл конверт и зачитал завещание деда. По завещанию все движимое и недвижимое имущество, права на торговую марку и привилегии отходили мне. Лизе я должен буду выплачивать по 10 тысяч рублей ежегодно в течение 10 лет, Николаю и Ивану, полагалось выплачивать по две тысячи рублей ежегодно в течение 10 лет при условии, что они будут жить за Уралом в старообрядческих селах (причем, в течение двух лет привыкать к простому крестьянскому труду у крепких хозяев – были приведены адреса этих хозяев, а затем они вольны вести свое хозяйство и богатеть, не покидая села). Вот такие условия поставил дед, Николай как услышал их, стал выть зверем и кричать, что лучше уж на каторгу, а Иван выслушал условия спокойно, с достоинством, чего я от него не ожидал.

После этого пристав вручил мне конверты с ключами, переданными ему следователем, и сказал, что я волен забрать свое заявление в отношении Николая и Ивана или, наоборот дать делу ход, тогда они пойдут под суд. Я сказал, что через день я приму решение, так как мне нужно найти привилегии и я не уверен, не уничтожили ли их мои родственнички вместе с завещанием, которое хранилось здесь. Иван закричал, что привилегий они не трогали, в тайнике было только завещание, но я повторил, что завтра приму решение относительно их будущего. Иван закричал, что он примет решение деда и не хочет в тюрьму, Николай же смотрел на меня исподлобья и молчал, только глазами зыркал. «Ну, чисто волк» – подумал я и предложил дяде тоже еще раз подумать о своем выборе: каторга или здоровый труд и относительная свобода. Потом полицейские их увели, я поблагодарил нотариуса и вручил ему вознаграждение за профессионализм и честность, а потом ко мне подошел Управляющий заводом. Он поздравил меня и передал десять пакетиков с препаратами, пять помечены арабскими цифрами от 1 до 5 и пять – римскими, тоже от I до V: когда мы поехали на Новодевичье, я позвонил с телеграфа в Купавну и дал инструкцию Вознесенскому приготовить мне по пять образцов, пронумеровав их в случайном порядке. Арабскими цифрами были обозначены ПАСК и другие три потенциально противотуберкулезных препарата; римскими были обозначены препараты СЦ и новые из его группы, причем для контроля в каждой группе было два пакетика с ПАСК и с СЦ. Номера знал только Воскресенский, они же в запечатанном конверте хранились в сейфе Управляющего. Препараты предназначались Лизе, которая должна была проверить их у Мечникова.

Лиза засобиралась в Швейцарию через Париж, сначала заедет к Мечникову, я спросил, не нужны ли ей деньги, может выплатить сразу за год? Лиза сказала, что денег на счету в Цюрихе у нее достаточно, там деньги за дом, предназначенные для оплаты обучения (она оплатила только первый семестр), все переведено в золото и в швейцарские франки, так что денег у нее много.

В сейфе деда были все привилегии, другие финансовые документы, в том числе удостоверяющие собственность на завод и земельные участки. Отдельно в шкатулке лежали грамота на пожалование почетного гражданства, грамота, удостоверяющая права купца первой гильдии, и золотая медаль.

В двух шкатулках побольше: в одной было около ста тысяч ассигнациями, в другой – столбики золотых империалов, тоже более чем на сто тысяч. Интересно, сколько на счету в банке? По всему – я теперь миллионщик, заводы-то стоят не менее полумиллиона, а то и больше! Да еще лавки и склады с товаром, представительства. Ведь это целое большое хозяйство, как же мне теперь с ним управляться. Прямо хоть со службы уходи. И вот, накликал – через день принесли срочную телеграмму от генерала Обручева срочно вернуться в Петербург по неотложному делу. Неужто Агеев нашелся!

Глава 11. Вновь на службе