Госпожа

Видать, не зря ставила свечки Ксения – Бог берег Володю, а его аттестат позволил не очень зависеть от любовников, к тому же с годами этот «источник» сам по себе иссякал. Таким образом, Ксения с дочерью относительно терпимо пережили военное лихолетье, тогда как вокруг едва ли не все горюшко хлебали полными ложками. Изредка она виделась с саратовским родственниками и те как-то поведали, что на фронте погибли оба её брата, а мать от горя занемогла и тоже померла, что в Подшиваловке похоронки приходят чуть ли не еженедельно, что деревня теперь имеет однородный национальный состав, ибо всех немцев подчистую угнали куда-то на Урал в лагерь… Все это ничуть не трогало Ксению, она так же как и Якова вычеркнула из своей жизни и всех односельчан, в том числе и родственников. Волновалась она лишь за сына и для тех волнений возникли весомые причины. В начале 1943 года пришло от него письмо из госпиталя, куда он попал с ранением средней тяжести в грудь. Сначала она чуть с ума не сошла, рвалась ехать в тот госпиталь, и лишь сильная простуда и то, что ехать надо было далеко, удержало её. Она надеялась, что сын приедет на побывку после лечения. Но в середине лета того же года обстановка на фронтах стала столь напряженной, что Володю прямо с госпиталя вновь срочно отправили на фронт.

В сражении на курском выступе в танк на броне которого находился Володя со своим взводом… в него попал немецкий снаряд, танк загорелся… Так он вновь попал в госпиталь, но уже с ожогами и сильной контузией. На этот раз не «зажило как на собаке», он провалялся долго и после излечения его направили не на передовую, а в то самое училище, в котором он учился в 1941 году. Там, командуя взводом, он и пробыл до самого конца войны, а так как училище не расформировали, то остался там же служить и после, уже в должности командира учебной роты. К матери в отпуск он приехал с погонами старшего лейтенанта на плечах, с орденами Красной Звезды, Александра Невского и россыпью медалей на груди. 24-х летний красавец-офицер, честно прошедший фронт и избежавший слишком тяжелых ранений – большая по тому времени удача.

Давно уже так не радовалась Ксения Андреевна, казалось, судьба вновь стала к ней благосклонной. А как же иначе, ведь сын уцелел в такой мясорубке, да еще прочно встал на ноги. Дочь к тому времени окончила техникум, работала и в некоторой степени уже тяготилась совместной жизнью с матерью – меж ними никогда не было столь же сердечных отношений как меж сыном и матерью, ни тогда, ни после. Сын это понял и предложил:

– Поедем, мама, ко мне. У меня служебная комната, хорошая зарплата, да еще паек получаю…

А что оставалось Ксении Андреевне? Ей то уж к полтиннику подступало, да и по съемным квартирам мотаться надоело, тем более, что дочь рвалась от неё съехать в общежитие от работы, там с подружками ей было веселее. К тому же ей надо было срочно искать жениха, и мать в этом деле становилась определенной обузой. Естественно Ксения Андреевна предпочла своей «птичьей» жизни официальный статус матери офицера-фронтовика. И она поехала жить к сыну и жила в том статусе некоторое время, пока этот статус не потеряла, то есть пока Володю не выгнали с позором из армии. Как это возможно для человека образцово выполнявшего свои обязанности, воевавшего и честно заслужившего свои звания и награды? В жизни вообще нет ничего невозможного, а уж в той, что имела место в СССР в те годы тем более.

Всему виной стало то, что и Володя и Ксения Андреевна, уверовав, что их никто не ищет, позволили себе расслабиться и потеряли бдительность. Органы их действительно не искали, но куда опаснее оказалась зависть людская. Да и как тут плохо думать на людей, когда вроде вместе перенесли такую страшную войну, видели столько горя. То-то и оно, что далеко не все сволочи живут припеваючи, так же как не все кристально честные люди бедны и бесправны, что, тем не менее, косвенно пропагандируется в некоторых шедеврах мировой литературы. Увы, не стали люди после войны добрее, он остались теми же кем были и всегда будут. Так вот, расслабился Володя, не прятался, ходил по городу в форме с «золотыми» погонами, в орденах. Не удержалась и Ксения Андреевна, захотелось и ей покрасоваться. Одела она лучшее платье и пошли они под руку, мать и сын… Хоть и много пережила Ксения, но ведь никогда кроме раннего детства не голодала и не работала, потому сохранила красоту, умела одеваться и подать себя. И вот идут они по центральному проспекту Саратова бравый гвардеец сын с красивой матерью, с гордо поднятыми головами. Все на них смотрят, восхищаются, завидуют…

И случился в тот момент на проспекте заезжий человек из Подшиваловки. Володю он не узнал бы, слишком много лет прошло, и помнил он его мальчишкой, а тут идет молодой офицер. Не узнал, если бы рядом не шла Ксения. Ну, а её саму и её вызывающую манеру «нести себя», это в Подшиваловке помнили очень многие. Вернулся тот человек в деревню, да и рассказал: