Госпожа адмирал

Оказавшись в реальности успешной технологической цивилизации конца двадцатого века, Мария чуть не спятила. Однако нервы у нее оказались крепкие, а адоптивная способность и того лучше. Одета она была, конечно, весьма странно, но опыт выживания ничем не заменить. За полгода Мария прошла пешком от Генуи до Марселя, ни разу не попавшись ни в руки преступников, ни в руки служителей закона. Постепенно – продвигаясь, между тем, все дальше на запад, – она пообтесалась и переоделась, выучила французский язык, – что оказалось несложно для женщины, говорившей на пяти разных диалектах окситанского и цезальпинского языков – обменяла золото на более подходящую к случаю валюту, и из Марселя в Париж уже приехала на поезде, ничем не отличаясь от других молодых французских женщин. Ну, разве что красотой.

– В конце концов, в Париже я встретила людей, понимавших, что такое переход между реальностями, там и тогда, собственно, и началась моя новая жизнь.

– Да, – признала Лиза, – одиссея! В жизни бы не подумала. И давно ты?..

– Двадцать три года назад.

– То есть, физически тебе сейчас лет сорок?

– Сорок семь... Я долго прожила со своим Николой! – поморщилась от неприятных воспоминаний Мария. – Впрочем, дело прошлое. А такие люди, как мы, Лиза, стареют медленнее других.

– Откуда ты знаешь? – насторожилась Лиза, почувствовав, что сейчас она, возможно, получит ответ на еще один мучивший ее все эти годы вопрос. – Может быть, это твоя личная «магия». Я вон и внешность менять не умею!

– Ну, во-первых, умеешь, – усмехнулась Мария. – Не совсем, как я... Но тоже впечатляет!

– Что ты имеешь в виду?

– Лиза, я, когда жила у тебя дома, посмотрела из любопытства твои старые фотографии...

– Ну, и что? – недоумение Лизы от этой реплики лишь возросло, но никак не разрешилось.

– А то, что ты раньше была не слишком красивой женщиной, – объяснила Мария, пристально глядя Лизе в глаза. – Те же черты... Но ты уж прости меня Лиза, ту тебя никак не назовешь красавицей. А сейчас вон как мужики по тебе сохнут! Разве нет?

– Я как-то...

– Изменения, судя по всему, происходят медленно, накапливаются, вот ты и не обратила внимания.

«А что? – вдруг подумала Лиза. – Почему бы и нет? Высокие скулы, длинный нос, узкие губы...»

Она отчетливо вспомнила сейчас, какой впервые увидела себя в зеркале, очнувшись после перехода. И мнение Елизаветы Браге о своей внешности, не раз и не два возникавшее на страницах ее дневника, это первое впечатление, как будто, подтверждало.

«Блеклая немочь. Дылда чухонская... Узкие губы, блеклые волосы, плоская грудь...»

Однако сейчас у нее была грудь полноценного второго размера. Пожалуй, даже несколько больше. И волосы красивые.

«Натуральная блондинка, блин!»

И лицо интересное...

– Ты видишь мой истинный облик, – осторожно добавила Мария, понимая, верно, что Лиза такой кучи чудес так сходу и не переварит. Слишком ново. Слишком странно.

– Скажи, – спросила Лиза, преодолев охватившую ее оторопь, – это ты излагаешь свое видение вопроса, или у тебя и другая информация имеется?

– Скажем так, – Мария затушила сигарету в пепельнице, но новую брать не стала, – есть записи... В той организации, в которой я состою...

«И как, к слову, она называется?»

– У нас есть нечто вроде хроники. Записи за много лет, – она сделала паузу, видимо, обдумывая границы своей откровенности.

– Пять веков, – сказала она, наконец. – Девять людей, способных к переходу. И еще около дюжины – способных к этому, но только с помощью клависа. Такого, как у тебя.

Клависом, то есть, ключом, Мария называла афаэр. Но и то сказать, афаэр – слово яруба, а клавис – свое, земное, латинское.

– Ну, и что же там написано? – спросила Лиза.

– Коротко говоря, список «чудес» включает в себя изменение внешности, здоровье, выносливость, быструю адаптацию, как физическую, так и психологическую, и долголетие, помноженное на медленное старение. Кое у кого эти способности проявляются рано – чуть ли не в детстве, – и сами по себе, но у других, как это случилось с тобой, только после первого перехода.

Что ж, это было похоже на правду и объясняло между прочим и Лизину невероятную живучесть. Впрочем, чего-то в этом роде она и ожидала. Пусть подсознательно, но все-таки. Да и покойный доктор Тюрдеев, чтоб ему ни дна, ни покрышки, на подобное намекал...

– Спасибо, – сказала она, справившись с волнением.

– За что? – удивленно подняла бровь Мария.

– За откровенность, – пожала плечами Лиза. – За дружбу.

– За дружбу не благодарят, – отмахнулась Мария. – Ею наслаждаются!

– Я и наслаждаюсь... А скажи, Маша, ты туда, я имею в виду, в Лотарингию потом ходила?

– Заглянула пару раз, – кивнула Мария. – Просто, чтобы перепрятать деньги, да и с «папиком» надо было рассчитаться.

– Мне покажешь?

– Отчего бы и нет, – улыбнулась Мария. – Как-нибудь обязательно сходим, а пока я, если честно, хотела бы пощупать доктора Аллена. Ты как, не против?

– Возражений нет! – улыбнулась Лиза, вполне довольная произошедшим между ними разговором. – Встаем на крыло и в путь!

Часть II

Глава 5. Гладко было на бумаге