Гость из параллельного мира

– Что мы можем сделать, – спрашивал на чрезвычайном собрании Юрий Севрюков, – чтобы ликвидировать угрозу? Все долго сидели молча, размышляя, не зная, что предпринять.

– Я думаю, – взял слово Владимир Иванов, – что нужно создать по всей планете пункты для подкормки «птиц». Вот только проблема, чем их кормить.

– А по–моему, в этом вопросе все ясно. Голубая хищница съедобна. Ее живая масса опасна для летунов, но если обезвредить – это будет отличный корм, – сделал предложение Туманян.

Были созданы дистанционно–управляемые машины, перерабатывающие тела Голубых звезд. С этих пор корм для наземных и летающих животных вырабатывался в огромном количестве. Готовый продукт доставлялся в зону и на «птичьи» базары.

Бурный расцвет Голубой звезды закончился самопожиранием, когда было съедено все, что можно съесть.

Но жизнь на планете возродилась: отросли травы и деревья, расселились из зоны уцелевшие животные и насекомые.

Сейчас Верона по своим природным условиям – самая лучшая из заселенных людьми планет.

Космическая цветосимфония «Трагедия Вероны»

– А теперь, – продолжал Рой, – для полноты представления о событиях на Вероне послушаем цветосимфонию «Трагедия Вероны», написанную Робертом Гарсиа, видевшему случившееся. Я обнаружил ее в нашем музыкальном фонде. Нам придется пройти в Цветной зал.

Когда они пришли туда, к ним присоединились трое: Ульга, Пьер, и Сингх. Они приветствовали Роя и Вика и выразили восхищение услышанным.

– Как видишь, Рой, я оказался прав, предложив нашу тему. Четыре благодарных слушателя – это не так уж плохо.

– Спасибо, Вик. Я рад, что своим рассказом о поистине трагических событиях в жизни Вероны заинтересовал вас.

Слушатели расположились в креслах кольцевого ряда, выдвинувшихся из черной матовой стены.

На стенах огромного шарообразного сумрачного Цветного зала было закреплено множество проекторов для демонстрации фильмов 3D, снятых при помощи зеркальных камер, дающих отличное качество изображения.

Раздались грозные аккорды, и в пространстве вспыхнули колючие звездные огни. Пятеро астронавтов оказались лицом к лицу с безграничной Вселенной. Даже в их испытанные сердца медленно и властно закрадывалась тревога. Фейерверки комет, рои астероидов проносились перед взором. В далеких глубинах величественно раскручивались спирали галактик. Космос подавлял. Люди чувствовали себя ничтожными пылинками, затерявшимися в беспредельных просторах.

Но вот стало приближаться и расти косматое светило. Мощная музыка небесных сфер стала отдаляться, замирать, возникла и еле слышно зазвучала сладостная мелодия. Приближалась светло–зеленая планета. Мелодия жизни усиливалась. Это была мелодия торжества жизни над косной материей. И, как отдаленный гром уходящей за горизонт грозы, все реже слышались отзвуки космоса.

Цвета и всевозможные оттенки сплелись, вспыхивали, переливаясь, меняли яркость и тон, создавая все более сложные узоры. Обогащалась и мелодия – жизнь на планете медленно, мучительно и инстинктивно поднималась по миллионолетней лестнице эволюции, приобретая новые приспособления и механизмы в борьбе с энтропией.

Но вот мелодия перешла в равномерный многосложный шум: на планете возникли десятки тысяч разнородных видов флоры и фауны. И на этом фоне совершалась фантасмагория самостоятельной цветной вакханалии. Она с предельной ясностью показывала, какой сложности достигла жизнь в своем развитии.

На усиливающемся звуковом фоне все ярче становились краски, все неожиданнее возникающие цветовые формы. Убыстрялся темп, более четким становился ритм музыки. Возрастала скорость движения и смены образов.

Только вспыхнул яркий, контрастный, насыщенный всевозможными оттенками и тончайшими нюансами, мерцающий цветовой аккорд, вдруг в размеренный ритм ворвался требовательный, покоряющий голос. Линии замысловатого узора перекрыли гамму развивающейся жизни. Поднялась основная тема – человек подчинял себе и переделывал природу планеты.

Но послышался чуть слышный грустный мотив, прозвучал как предчувствие страшной неотвратимой беды. Затрепетали полоски и пятна холодного голубого цвета на фоне замысловатых сочетаний теплых тонов, от пурпурно – красного до желто – зеленого.

Лихорадочная вибрация охватывала один узор за другим. Они бледнели, теряли ясность по мере того, как все шире распространялся и ярче становился голубой цвет. Но это не была ласкающая взор голубизна высокого южного неба Земли, в нем было что–то резкое, пронзительное, мертвенное.

В звуках нарастала тревога и смятение. От страстной бессловесной мольбы о помощи, от усиливающихся воплей отчаяния гибнущего мира слушателей охватывал трепет.

Но вот могучие ритмы борьбы за жизнь усилились. Это отразилось в противоборстве музыкальной и цветовой мелодий. Заплясали оранжевые всполохи, красные дорожки отгородили многосложные узоры от ведьминого шáбаша голубых оттенков. Голубое свечение разлилось вокруг, стало пронзительно резким, а зловещая мелодия подавила все остальные. Казалось, что раздается сытое урчание хищников, пожирающих еще трепещущую жертву.