Гостиница тринадцати повешенных

– Видите вон тот островок? – начал он, указывая на густо заросший кустарником клочок земли. – Я влезу в этот мешок, захватив с собой хлеба, нож и бутылку вина – не умирать же мне с голоду. Довольно того, что придется отсидеть с полгода в тюрьме за то, что меня не окажется дома, когда я понадоблюсь. Вы меня стащите в мою лодку… которая тут, на берегу, у сада, и, делая вид, что вышли в море на прогулку, подъедете к этому островку и выбросите меня среди тростника и травы. Мне, возможно, и не очень комфортно будет так провести целую ночь и целый день, но тем хуже… В чем я уверен, так это в том, что никому и в голову не придет там меня искать. Согласны?

– Согласны! – отвечали Ла Пивардьер и Жан Фише.

Сказано – сделано. Через несколько минут лодка с тремя путешественниками, из которых налицо были только двое, причалила к островку. Собиравшаяся гроза только благоприятствовала нашим укрывателям палача; застлавшие небо темные тучи помогли Жану Фише незаметно выбросить мешок на берег.

– Прощай! – крикнул он, снова взявшись за весла.

– И спасибо! – заключил Ла Пивардьер.

– Вам спасибо, господа! – любезно отвечал Лемагюре. – Желаю удачи!

* * *

– Теперь, – воскликнул Жуан де Сагрера, как только Ла Пивардьер и Жан Фише отчитались о своей счастливой экспедиции, – теперь да поможет Бог графине де Шале и Анри!

Глава III

О том, как умер граф де Шале и как отомстили за его смерть

На календаре – 18 августа; девять часов утра.

Король только что встал. Он один в комнате своего нантского дворца, сидит и мечтает. Не о том ли он думает, что право прощать есть одно из драгоценнейших прав короля? Это мужчина среднего роста, довольно хорошо сложенный; волосы у него черные, цвет лица бледный, а маленькая остроконечная бородка лишь еще более подчеркивает его худобу. «По его возвышенному челу, античному профилю, орлиному носу, – говорит Альфред де Виньи в своем историческом романе “Сен-Мар”, – можно было бы узнать в Людовике XIII великую породу бурбонских принцев; он наследовал все от своих предков, за исключением хорошего зрения: его глаза были постоянно красными, вечно сонными, и это плохое зрение придавало ему вид несколько растерянный». В остальном же черты его лица были правильные, но строгие; говорил он, однако, с большим затруднением, и этот недостаток часто выводил его из терпения, которое иногда сменялось гневом. Его наряд вполне сочетался со строгостью его нрава и годился бы скорее старику, чем персонажу, которому едва исполнилось двадцать семь лет. На нем серый камзол с отворотами из черного атласа на рукавах и груди, на плечах – фиолетового цвета плащ. Кружевной воротник ниспадает на голубую ленту ордена Святого Духа. Черные, без складок, панталоны обшиты широким кружевом, доходящим до колен. Довершают это мрачное одеяние черные же триковые чулки и башмаки с кисточками, поставленные на очень высокие каблуки.

* * *

Привратник осторожно приподнял портьеру королевской комнаты и пропустил даму, которая вошла так тихо, что Людовик XIII ее не услышал, да и не мог услышать.

Какое-то время она молча рассматривала этого человека, у которого пришла просить жизнь своего сына.

Это женщина была графиня де Шале. Она была бледна… очень бледна… но сухие глаза ее горели, и чело было гордо поднято. В ту ночь она выплакала все слезы, и теперь у нее уже не оставалось их более.

– Сир, – произнесла она наконец.

Король подпрыгнул на своем золоченом кресле, повернул голову и, заметив графиню, вскочил на ноги, вопросив ледяным тоном:

– Что вам угодно от меня, сударыня?

– Вы еще спрашиваете, сир!

Он покачал головой.

– Нет ему прощения! Граф де Шале, которого я любил, состоял в заговоре против государства… против меня!

– Но это низкая клевета, сир! Граф ни в чем не виновен.

– По мнению судей – виновен. И в этот час, без сомнения, уже отвечает за свое преступление на эшафоте.

– Нет, сир, нет! В этот час мой сын еще жив, так как, оказавшись более беспристрастным, чем судьи, палач бежал от своей ужасной обязанности. Он исчез.

– Исчез!.. Палач исчез!.. Признайтесь лучше, сударыня, что ваши друзья спрятали его?..

– Сир…

– Ах!.. Так они похитили палача, полагая, что таким образом смогут остановить правосудие! Ну так вот, сударыня: вы пришли умолять меня о милосердии, но станете свидетельницей моей строгости… моей справедливой строгости. Я сказал уже: нет ему прощения!.. И повторяю еще раз: никакого прощения!

Побагровев от гнева, Людовик XIII бросился к звонку.

– Моего капитана гвардейцев! – вскричал он при появлении трепетавшего от страха привратника.

Явился капитан гвардейцев.

– Пусть выберут одного из преступников в Нантской тюрьме, – сказал король, – и пусть завтра утром он приведет вынесенный графу де Шале приговор в исполнение. Я дарую этому человеку жизнь в обмен на жизнь преступника. Ступайте!

И даже не взглянув на графиню, Людовик XIII удалился.