Государь

– В ожидании неизбежного возвращения Чарионы, – закончил за него Линан.

– Таковы были условия, мой господин, установленные вами же, – взмолился Фарбен. – Вы мне сказали, что когда отвоюете трон Гренды-Лир, то позволите Чарионе снова править в Хьюме.

– И я также сказал тебе, что не потерплю, чтобы кто-то прямо действовал против моих интересов.

– Клянусь, я этого не делал!

– У нас нет никаких оснований подозревать Фарбена в нечестной игре, ваше величество, – встала рядом с Эйджером и Коригана. – Стены города починили, с улиц убрали обломки, дела вернулись к обычному…

– А изменники режут мои войска! – прорычал Линан, круто поворачиваясь к ней лицом.

Голова Кудруна ударилась о руку Фарбена, и секретарь невольно отпрыгнул. Линан увидел это движение и среагировал сразу же. Его свободная рука метнулась вперед и схватила Фарбена за горло, оторвав его от пола и выжимая из него воздух.

– Ваше величество! – дружно воскликнули Эйджер с Кориганои.

Другие слуги подняли крик и дернулись вон из тронного зала.

– Никого не выпускать! – приказал Линан, и Краснорукие двинулись загородить дверь. – Я доверял этому человеку, моему врагу! Я предоставил ему возможность проявить себя, потрудиться на общее благо народа Хьюма, но обнаруживаю вместо этого, что его собственный секретарь поднял меч на моих солдат!

Выкрикивая это, Линан медленно повернулся лицом поочередно к каждой группе в тронном зале, волоча болтающегося в воздухе Фарбена. Тот задыхался, брыкался и пытался втянуть в себя воздух.

– Линан! – громко выкрикнула Дженроза и встала прямо перед ним. – Ты же убиваешь его!

Линан посмотрел на нее как на ненормальную.

– Ну конечно же, убиваю! – прошипел он.

Предплечье его напряглось, пальцы сомкнулись, и раздался тошнотворный треск. Тело Фарбена тут же обмякло, и зал наполнился запахом горячей мочи.

– О боже, – прохрипела Дженроза.

Линан обогнул ее и принялся обходить тронный зал, опустив руки по бокам, волоча по полу Фарбена и держа за рыжие волосы окровавленную голову Кудруна. Все, кроме Эйджера, Гудона, Корига-ны и Дженрозы, в ужасе сгрудились у стен. Товарищи же Линана собрались в центре зала и поворачивались, держа его в поле зрения, не зная, что же делать, даже не зная больше, кем был Линан.

– Кое-какие изменения, – говорил между тем Линан, больше самому себе, чем кому-то другому. – Вот что нам здесь нужно. Больше никаких разговоров о Чарионе. Больше никакого предоставления врагам возможности исправиться. Даавис – это оккупированный вражеский город. Больше никаких возможностей для измены. Я разыщу всех своих врагов. Они окажутся у меня в руках. Больше никаких шансов улизнуть.

Эйджеру хотелось закрыть глаза, притвориться, будто ничего этого не происходит, что существо, разгуливающее сейчас вокруг них, каким-то образом по-прежнему оставалось принцем Линаном Розетемом, сыном Элинда Чизела, его другом и государем. Но он не мог заставить свои глаза закрыться, не мог отгородиться от этих бессвязных, полубезумных-полуневнятных фраз, срывавшихся с уст Линана. Коригана и Гудон с посеревшими лицами решительно уперлись взглядами в пол. Дженроза же, как и Эйджер, смотрела на Линана, широко раскрыв глаза, испытывая нечто большее, чем страх. Уверенность. Она смотрела на Линана с уверенностью.

– Я завалю улицы головами своих врагов, – говорил между тем Линан.

Довольно, подумал Эйджер. Довольно всего этого. Он покинул товарищей и преградил путь Линану.

– Эйджер, что ты здесь делаешь?

Эйджер положил ладони на обе руки Линана.

– Отпусти их, – мягко попросил он.

Линан посмотрел на то, что держал, словно не знал о находящемся у него в руках. Тело Фарбена повалилось на пол. А голова Кудруна покатилась, пока не стукнулась о ногу одного из слуг.

– Коригана? – не отрывая глаз от Линана, позвал Эйджер. – Не будешь ли любезна помочь мне отвести его величество к нему в покои?

Коригана быстро двинулась к ним. Они вывели Линана из тронного зала. Когда они выходили, Эйджер через плечо посмотрел на Дженрозу. Он поймал ее взгляд и увидел, что, кроме уверенности, в нем также присутствовала и решимость, и в душе у него снова вспыхнула слабая искорка надежды.

ГЛАВА 22

Томар сидел на троне, пытаясь не заснуть, покуда двое землевладельцев спорили перед ним о правах на владение. Еще до того, как вошли оба притязающих, его секретари безуспешно пытались разъяснить суть притязаний обоих, и теперь он расплачивался за это. Король уже знал, каким будет его решение, но традиция – а вовсе не справедливость – требовала, чтобы оба притязающих могли полностью изложить свое дело. Он огляделся, замечая, как остальные в суде тоже борются с наливающимися свинцом веками и грозящей вывихнуть челюсть зевотой.