Готикана (ЛП)

— Я не понимаю, что с ним произошло. Он не был склонен к самоубийству, по крайней мере, из того, что я о нем знала. Сегодня утром он был в порядке, счастлив. Это просто произошло... из ниоткуда.

Вад докурил сигарету, затушив ее в металлическом мусорном контейнере в нескольких метрах дальше, прежде чем повернуться к ней, его лицо было мрачным, свет сбоку подчеркивал седую прядь.

— Если я тебе кое-что покажу, — серьезно спросил он, — Это останется между нами?

Корвина выпрямилась, услышав суровость в его тоне.

— Да.

Он кивнул.

— Пойдем со мной. И ни слова.

Они двинулись дальше по тропинке, мокрые, блестящие булыжники пощелкивали у них под ногами, когда он вел их на другую сторону замка. Башни здесь выглядели новее, и намного ниже по склону. Сплюснутая тропинка поворачивала к низким лестницам, вырезанным в горе, чтобы привести их вниз.

Он взял ее за локоть, помогая спуститься, его хватка была твердой и теплой, и он полностью обхватил ее руку, когда она подняла юбку.

— Нас никто не увидит? — тихо спросила она, оглядывая пустое пространство и почти темное здание впереди.

Оно выглядело таким же каменным, как и остальные здания на территории, и те же гротескные горгульи на стенах. Однако в этом здании было всего три этажа и крутая крыша из голубой черепицы.

— Эта тропинка ниоткуда не видна, — сообщил он ей, когда они спускались вниз. — Не с вершины кампуса и не с башен факультета.

— Хорошо, — она осторожно сделала последний шаг вниз, прежде чем они снова оказались на ровной земле.

Он повел их за угол к чему-то похожему на тяжелую деревянную дверь с огромным медным молотком, на котором смеялась демоническая фигура.

Вад распахнул ее, широко раскинув одну руку над дверным молотком, прикрывая ладонью всю демоническую штуковину. Дверь оказалась тяжелее, чем выглядела, заскрипев на металлических петлях, когда приоткрылась достаточно, чтобы они могли войти.

Было совершенно темно, только сияние лунного света просачивалось сквозь широкие арочные окна слева. В свете она увидела, что это была огромная, похожая на пещеру комната, почти похожая на зал. Прямо напротив нее была еще одна дверь — с другой стороны, как она предполагала. Две деревянные колонны поднимались от пола к высокому сводчатому потолку, поддерживая его вес. Справа располагался камин, перед ним стояла тяжелая мебель, сбоку открывался длинный коридор.

Он подвел их к лестнице напротив коридора и поднялся наверх, Корвина последовала за ним. Они миновали первые два этажа, и оказались на третьем, на самом высоком в башне, с единственной темной дверью в самом конце.

Достав старый железный ключ с характерным рисунком наверху, она смотрела, как он вставил его в щель под стойкой, повернул один раз. В тишине раздался громкий щелчок, и сердце Корвины забилось сильнее, при понимании, что находится в нескольких минутах от того, чтобы войти в его комнату, в его собственное логово.

Она крепче сжала локоть, когда он открыл дверь и вошел, оставив ее открытой для Корвины. Щелкнул выключатель, заливая комнату приглушенным теплом, когда зажегся свет. Корвина стояла на пороге, занимая пространство.

Это был чердак. Огромный чердак.

Он был выкрашен в белый цвет, с четырьмя толстыми коричневыми деревянными колоннами, идущими от пола до потолочных балок. Крыша над головой была косой, пока не уперлась в ряд окон на вертикальной стене прямо перед ней. Окна продолжались до стены с правой стороны. Кровать, гораздо большая, чем все, что она когда-либо видела, но, вероятно, необходимая ему с его размерами, была придвинута к стене без окон, слева от нее. Прямо рядом с ней, рядом с дверью, была высокая стопка полок, заполненных книгами. Большое кресло было придвинуто к окну, прямо рядом с маленьким столиком, на котором стоял изящный ноутбук и сложенные на нем очки. Свет в комнате исходил от лампы, стоявшей на маленьком прикроватном столике, и от лампы, висевшей над головой в сломанной люстре.

Комната была эклектичной, будто части были собраны из разных мест и собраны воедино.

Она влюбилась.

Корвина никогда не ожидала от него чего-то подобного, чего-то настолько хаотичного и не синхронизированного. И, наблюдая за пространством, собирая воедино все, что она видела от него, она поняла, что в то время как Мистер Деверелл был сдержанным, аккуратным, умным существом по привычке, Вад был более диким, более хаотичным, как и его имя, необузданный.

— Закрой дверь, — приказал он ей, садясь в кресло, сидя так, как, по ее представлениям, сидели короли, должно быть, целую вечность назад, слегка расставив ноги, откинувшись назад, положив локти на подлокотники, одна рука на его лице, глаза на нее.

Она не знала, насколько это умно находиться с ним наедине, но ведь она никогда не утверждала, что умна. Она больше руководствовалась эмоциями, чем логикой, больше была настроена на свои чувства, чем на мозг, больше разбиралась в инстинктах, чем в логике. Именно поэтому она закрыла тяжелую дверь, запечатав их в совместном пространстве, нарушив еще одно из правил.