Говорят «особо опасные»

Ответ: Пока никак не вижу своей роли в новых процессах, еще не знаю, в какую сторону могу двинуться.

Мне приходилось уже сталкиваться с людьми, которые хотят резни и крови. Одни надеются половить рыбку, пока бьют русских, другие… Я до сих пор имею наивность видеть в русском народе и хорошие черты. Поэтому, естественно, хотел бы лучшего варианта. Любого, кроме крови и распада. Не принимаю лозунга: «Сначала расчистим, потом построим!» Однажды уже расчистили — и что построили? Я занимался историей Франции периода с 1789 по 1848 год. Сколько там за это короткое историческое время было процессов, крови! Учтем, что темп истории был тогда замедлен. Мы же, говоря о переменах, говорим даже не о годах, а о месяцах, и мне очень хотелось бы надеяться на необратимость происходящих в нашем обществе процессов. Даже допускаю необратимость. Ну а реакции были всегда и везде.

Люди, вступающие в оппозицию к Горбачеву, — это современные сталинисты. Я уже сейчас встречал тех, кого называют противниками Горбачева. Поверьте, они страшные люди. Громадная масса их находится в хозяйственном аппарате. Прекрасная ситуация сложилась: хозяйство, экономика в развале, а хозяйственники процветают. Естественно, они будут приветствовать любую оппозицию Горбачеву.

Они ежедневно читают газеты от корки до корки, смотрят телевизор от начала до конца в надежде увидеть или услышать хоть намек, хоть малость, которые позволят им предсказать крах генсека.

Есть и другая позиция, которую люди, проводящие перестройку, тоже никогда не примут. Позиция эта: «Гласность и перестройку — немедленно, сразу и сейчас!» А готова ли к этому «сразу и сейчас» вся страна? Всю структуру государства за один день не изменишь. Я себе сильно сопротивляюсь, чтобы не произносить преждевременных приговоров. Уверен только, что сейчас каждый должен действовать по убеждениям.

Вопрос: Происходят ли изменения в области прав человека, что нужно сделать в этом направлении сегодня?

Ответ: Я всегда был далек от этих проблем. Но, по-моему, любой нормальный человек не может иметь двух мнений по этому вопросу. Свобода слова и все другие свободы, то, что называют правами человека, — элементарные вещи, которыми должен обладать любой гражданин. Частичные изменения в этой сфере есть, как и в других. Но и здесь предсказывать не берусь.

Вопрос: Каковы ваши ближайшие планы, общественные и житейские?

Ответ:

Ближайшие планы — начать писать. Но пока понять ничего не могу.

* * *

С момента освобождения весной 1987 года из Лефортовской тюрьмы в течение двух последующих лет повести и рассказы Л. Бородина выходили отдельными изданиями в ряде европейских издательств: «Галлимард» (Франция), «Коллинз» (Англия), «Гердер» (Германия), «Бомпиани» (Италия), «Дифель» (Португалия), «Квартет букс» (Англия), «Посев» (Германия).

За повесть «Расставание» была присуждена итальянская литературная премия «Гринзане Кавур». Лауреат премии французского Пен-клуба «Свобода».

В 80-е годы в различных периодических изданиях России публикуются его повести и рассказы: «Третья правда», «Божеполье», «Женщина в море», «Расставание», «Правила игры».

В 1993 году за книгу «Повесть странного времени» присуждается премия Москвы.

С 1989 года Л. Бородин — сотрудник журнала «Москва».

С 1992 года стал главным редактором этого журнала.

Живет в Москве.

Вопрос (июнь 1999 г.): Как вы оцениваете положение в России сегодня?

Ответ: Был такой короткий период во время правления Горбачева, когда с левой руки у него был Лигачев, а с правой — Яковлев.

Было состояние некоторого социального выжидания. Мне тогда хотелось, чтобы это состояние в обществе продлилось как можно дольше, чтобы общество не срывалось ни влево, ни вправо, дабы дать время сформироваться новой национально-государственной элите, чтобы за это время люди успели прочитать, что они не успели прочитать раньше, узнать, что не могли узнать раньше о нашей истории, что позволило бы выработать рецепт более или менее безболезненного выхода из кризиса и построения определенного уровня государственности. Но этого не случилось. Произошел срыв, началось быстрое полевение, темпы ускорились, закончилось это все развалом.

Когда я говорю «полевение», то имею в виду Гайдара, в противоположность коммунистам.