Град Петра

И снова Джованна в памяти, только уже другая — крепкозубая, румяная, с высокой грудью. Тогда он возжелал её... Джованна в вихре голубей, — сосед разводил их. Джованна, танцующая на празднике сбора винограда. Она в полотняной чёрной юбке, в голубой блузе. Его руки на её плечах. Он кружит её, подбрасывает в воздух, она резко прижимается к нему... Позвала на ночное свидание, дала ключ... Бабушка каким-то образом проведала, заперла жениха. Ждать пришлось восемь лет, пока Доменико служил в Альтенбурге, копил средства, чтобы обзавестись семьёй.

Она умерла от родов, оставила дочь.

Время исцеляет... Однако на корабле оно словно остановилось, хоть и качается маятником княжеская шпага.

Доменико принимается рисовать. Вереницы бастионов, башен, дворцов... Они вздымаются на Монте Роза, венчают её, затем спускаются на плоскую землю Московии.

Где царь? Вдруг разбит Карлом, пленён, погиб в сражении...

Наконец — Амстердам... Голландцы обрадовали путников. Новости из России хорошие, удача на стороне царя. Он овладел важной позицией в устье Невы.

А стоянка затянется. «Клотильде» требуется починка. Затем она примет секретный груз — ружья, сабли. Заказ царя... А корабль под флагом Голландии, страны нейтральной, — значит, придётся избегать хоженых морских путей. Шведы останавливают купцов, оружие отнимают.

Явственно пахнуло войной.

* * *

Парижская «Газетт» сообщила:

«Московиты, которые, как казалось, будут осаждать Нарву, отошли и в настоящее время сооружают крепость на берегу моря около Ниеншанца».

Месяцем позднее, с тревогой:

«Надеются, что продвижение царя в Ингрии заставит короля Швеции увести войска из Польши, истерзанной до крайности».

Карлу следует помириться с Августом и покончить с этими наглыми русскими. А там, быть может, Швеция поддержит Францию в войне за Испанское наследство. Давняя дружба связывает две династии.

В Стокгольме успех Петра отозвался болезненно. Прибалтийские владения разрезаны надвое. Доставка ливонского хлеба затруднена. Шереметев угрожает Выборгу. Столица беззащитна, гарнизонные казармы пустеют, ибо Карл ждёт пополнений.

   — Французы правы, — твердит Хедвиг-Элеонора, королева-вдова. — Хватит возиться с поляками.

Карл — её любимец. Он всегда считался с бабушкой. Стокгольм уже третий год без короля. Это, в конце концов, неприлично.

   — Стыдно перед Людовиком, — гневается королева. — Мы отдаём наши города варварам. Небывалый позор.

Звать короля домой, звать немедленно... Министры слушают почтительно, пряча улыбки. Согбенный годами Оксеншерна решается напомнить:

   — Вашему величеству известно, как реагирует король. Пётр может брать всё, что ему угодно, зато я буду иметь удовольствие отбирать.

   — Я сама напишу Карлу.

Озеро Меларен отбрасывает в зал солнечные блики. Министры прикрывают старческие глаза. Хедвиг-Элеонора сидит неподвижно, прямо, почти не мигая. Ей под семьдесят. После совещания она удаляется твёрдым гвардейским шагом. Выражение недовольства редко покидает её длинное, жёсткое лицо.

Сегодня утром оно пылало воодушевлением. Совершая прогулку верхом, королева встретилась с отрядом ополченцев. Одетые в голубую униформу пехотинцев, они маршировали нестройно. Командовал, сердясь, седоусый отставной майор. «Союз холостых башмачников», — прочла королева надпись на знамени. Её растрогали эти преданные люди, побудили к витийству.

   — Царь в ловушке. В Ниеншанце ему крышка. Генерал Крониорт и адмирал Нумерс, наверно, уже захлопнули её. Русские, эти кровожадные варвары, пожалеют, что связались с нами.

Погрозила кулаком на восток, бросив крепкое словцо, потом в сторону Августа, который спелся с Петром.

   — Мы покорим Польшу, Саксонию, а потом и Московию! — выкрикивала королева. — Не забывайте, мы — шведы! Мы рождены властвовать, это указано свыше...

Она задохнулась на ветру и величественным жестом благословила башмачников. Для простонародных ушей достаточно.

   — Крониорт — жалкий рамоли, — бушует она в кругу вельмож. — Король увёл всех настоящих мужчин.

Поэты величают её душой империи, вдохновительницей побед. Восторженная подруга Карла Десятого, она верила вместе с ним, что святое назначение монарха — война. Своего сына, Карла Одиннадцатого, она побуждала добывать новые земли. Похоронив его, занялась воспитанием внука. Ему не исполнилось четырёх лет, когда бабушка посадила его в седло. Рекомендовала первую книгу для мальчика — про Александра Македонского.

Она же выбрала наставника для принца — осмотрительно и заранее.

Карл ещё не родился, когда многоучёный Улоф Рудбек завершил свою «Атлантику» — плод многолетних исследований.

Перед тем он прославился в ботанике, в лингвистике, в механике. Водяная мельница, сооружённая им, приводила в действие двадцать четыре машины — она ковала, пилила, чеканила, месила тесто, мяла лён. Гербарий Рудбека содержал почти все растения Швеции. В новом своём труде профессор блеснул как историк. Он обратился к истокам шведской нации.